Осенняя красавица
Шрифт:
По крайней мере, на три дня.
— Здесь ты будешь в безопасности, — говорит он мне резко. — Еду тебе доставят сюда, если ты того пожелаешь.
— У меня достаточного еды, — сообщаю я ему, прижимая к себе свою сумку. Комната, исходя из того, как звучит мой голос, ощущается большой, и мне так и хочется ее исследовать, но я слишком боюсь рисковать и снимать с глаз повязку. Даже после того, как Руари, своим тяжелим телом, глухо ступая и щелкая когтями, уходит, спускаясь вниз по лестнице, я повязку не снимаю.
Я не могу перестать думать о тех розах.
И о том, что мне осталось всего лишь три дня.
Глава 3
Уиллоу
— Что
В моих снах голос чудовища звучит сексуально. Доминирующе. Я задерживаю дыхание, не мешая водовороту осенних листьев кружить вокруг моих юбок. У меня завязаны глаза, и я опять в лесу. И на этот раз нет никаких волков. Мы здесь одни. Полностью и совершенно одни.
Он ждет моего ответа. Хоть я и не вижу его, я чувствую, что воздух между нами преисполнен напряжением. Мои соски затвердели, и сейчас я полна волнения и предвкушения. Мне хочется поднять руки к лифу своего платья и прикоснуться к ним, но я вынуждаю себя сейчас не двигаться.
— Я хочу… — «разрушить твое проклятие» — именно это крутится у меня в голове, но с моих губ срывается, — тебя.
Я слышу, как он втягивает воздух. Очевидно, что он столь же удивлен моим ответом, как и я. Но в тот момент, когда это срывается с моих губ, не могу отрицать свои чувства. Между нами, им и мной, есть влечение, и не имеет значения, что я не вижу его лица, что он чудовище или что я какая-то бедная, необразованная деревенская девушка, которая никогда никуда не выбиралась дальше своей деревни. У меня кожу покалывает от его близости.
Руари надвигается на меня, и я чувствую, как его мех трется о мою кожу, когда он подходит все ближе. Его рука скользит вверх и вниз по моей руке, и сквозь мою сорочку я чувствую покалывание его когтей.
— Ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе? — спрашивает он тем своим хриплым голосом, от которого у меня по коже бегут мурашки. — Ты не боишься чудовища?
— Я знаю, ты такой же человек, как и я. Ты не родился чудовищем.
— Пусть так, но чудовище — это то, во что я превратился, — он хватает за лиф моего платья и разрывает материю. Он просто срывает ее с моего тела, обнажив мои колыхающиеся груди. — Может, это именно то, что тебе нужно.
И я должна быть напугана, но я возбуждена от мысли, что он видит мое тело вот таким. Я не вижу его лица, понятия не имею, что у него на уме, но знаю, что он отчаянно хочет прикоснуться ко мне. Я чувствую это в нем столь же сильно, насколько я чувствую, как сильно у меня затвердели соски, как сильно они напряглись от необходимости ласк. Отчего меня так сильно влечет к этому незнакомцу? Это из-за того, что он из себя представляет? Я что, одержима чудовищем?
Или из-за того, что под той мантией я чувствую родственную душу? Что, возможно, он такой же одинокий и разочарованный, как и я…
— Ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе? — спрашивает он, тихо шепча мне на ухо. — Или прикоснешься сама к себе?
Мои руки скользят вверх и обхватывают груди…
Задыхаясь, я просыпаюсь, и меня накрывает всплеск разочарования. Ну почему я проснулась именно в этот момент? Это слишком жестоко. Мне хотелось узнать, к чему этот сон приведет. Мне хотелось узнать, каково это, когда чудовище — Руари — прикасается ко мне. Почувствовать его руки на моей коже. Узнать, что он хотел сделать дальше.
Короткий стон разочарования вырывается из моего горла, и я кладу руку поверх моей повязки для глаз, которую я ношу даже ложась спать. От отчаяния мне так и хочется сорвать ее, но не смею рисковать. Вместо этого, я пинком сбрасываю с себя тяжелые одеяла и лежу в постели на спине, не в состоянии опять заснуть. Особенно, когда мое тело пульсирует от неудовлетворенного желания.
После минутного колебания я задираю юбку своей длинной ночной рубашки и раздвигаю ноги поверх одеял. Я не перестаю думать о Руари, когда скольжу рукой между бедер и прикасаюсь к себе. Я скользкая от возбуждения, из-за сна моя киска горячая и влажная. У меня перехватывает дыхание, когда начинаю ласкать себя, двигая по складочкам пальцами вверх-вниз, прежде чем скользнуть глубже, чтобы ласкать чувствительную плоть вокруг моего клитора. Я стону от ощущений; кажется, будто все мое тело вибрирует от эротического напряжения. Я никогда раньше, когда прикасалась к себе, не была столь возбуждена. Ни разу. Мои пальцы двигаются быстрее, кружа вокруг бугорка моего клитора, размазывая по нему свои соки, назад-вперед в восхитительной пытке.
В то время как ласкаю свою плоть, я слышу низкий, звереподобный стон.
Я замираю, сопротивляясь желанию сдвинуть ноги. Почему-то я не удивилась, услышав чудовище, не после сна, который мне приснился.
— Ты наблюдаешь, как я ласкаю себя? — шепчу я во тьму.
— Почему?
Его вопрос сводится к одному простому слову, прозвучавшему резким и рычащим голосом.
Я с трудом глотаю, чувствуя себя одновременно и озорной и желанной. Если бы он испытывал отвращение, он бы незамедлительно ушел, не издав ни звука. Но, судя по голосу, не казалось, что он чувствовал отвращение. На самом деле, судя по голосу, казалось, что ему все нравится. Я снова начинаю ласкать себя, мои пальцы движутся сквозь мои влажные складочки.
— Потому что мне приснился ты, — отвечаю я нежным голосом. — Я видела тебя во сне, и от этого я промокла.
Руари снова издает низкий рык.
— Видела во сне чудовище?
— Вообще-то, тебя, — я снова начинаю тереть свой клитор, изогнув спину от того, насколько приятны эти ощущения. — В моих снах ты никогда не бываешь полностью чудовищем или человеком. Оба вместе, а ни тот, ни другой по отдельности.
Я скольжу пальцем вниз к центру моей сущности и погружаю его внутрь моего жара. Из моей груди вырывается короткий неровный вздох.
Тяжелое дыхание заполняет комнату. И в какой-то момент я осознаю, что оно исходит не от меня, а от него. Он никуда не уходит. Он… возбудился, наблюдая за мной. От этого я даже еще больше становлюсь влажной и ласкаю себя немножко быстрее, представляя в своем воображении то зрелище, которое я устраиваю для него.
— Ты прикасаешься к себе? — спрашиваю я его.
Он издает звук, похожий на рычание.
— Ну, это не означает «нет», — подразниваю я, а потом у меня перехватывает дыхание, так как я продолжаю потирать клитор, и удовольствие пронзает меня насквозь. Пальчики моих ног вжимаются в одеяла, и я слегка выгибаю бедра. Я уже так близко к тому, чтобы кончить, но это просто нечестно, особенно в случае, если он ласкает себя, наблюдая за мной. Мы же только начали. Не хочу, чтобы все это уже закончилось.