Ошейник для Лисицы
Шрифт:
— Дай посмотреть, — я развернул кусочек бумаги.
Карта действительно была, но на ней стояла отметка с датой, когда она была сделана. Если верить цифрам, то она появилась четыре с половиной года назад.
— Не поможет. Карта устарела. Почти каждый месяц подвалы меняются — муруют старые ходы и строят новые.
— Но мы ведь можем по ней ориентироваться? — спросила Флёр.
Я посмотрел на карту и через некоторое время ткнул в один из самых широких ходов.
— Этого коридора уже нет. Говорят, что Изенгрин замуровал там заживо два десятка злостных воров.
— И ты был среди них? — съязвила Флёр.
Я вдруг притих.
— Среди них были мои друзья.
— Идём через этот вход. Ренар, доверься интуиции.
— Запросто! Она меня ещё ни разу не подводила. Ну, кроме тех пятидесяти случаев…
Уже начиная идти, Густав обернулся.
— Каких тех случаев?
— Когда пытался угадать, под каким стаканом шарик.
Мы подошли к одному из входов в подвал и спустились по крутой винтовой лестнице. Я быстро вспомнил эти места и уверенно повёл своих друзей через хитросплетения коридоров и ходов. Когда до наших бывших камер оставалось совсем недолго, я услышал за поворотом шум. Это могло говорить только об одном — охрана.
— Стойте! — шёпотом и жестами я велел своим спутникам остановиться.
— Кто там? — шёпотом спросила Флёр.
— Охрана. Двое волков. Плановый обход. Надо где-то укрыться, — я уже собирался отходить, но лисица выпрыгнула в коридор.
— Флёр что ты… — раздался характерный хруст, и мы выглянули в коридор.
Волки лежали на полу с неестественно вывернутыми головами.
— Какого?! — крикнул Густав. — Что за хрень? — лис развёл лапами, будто призывая всевышнего посмотреть на трупы.
— Что такое? — хладнокровно спросила у него лисица.
— Флёр, это не наши методы!
— А какие у нас методы?
— Всё делать тихо!
— Я и сделала всё тихо. Разве кто-то из них кричал? Они и сообразить-то не успели, кто их убил.
— Флёр… — недовольно протянул Густав и стал прятать трупы.
— Что я такого сделала?
— Нельзя же просто так убивать невинных… Тяжёлый, блин, — Густав утащил медведя в тёмный угол, и стал методично обшаривать их карманы.
— А мародерствовать, по-твоему, можно? — наблюдая за его действиями, спросил я.
— Ну не пропадать же добру! — хором ответили мне Флёр и Густав.
— Я вот этим никогда не занимался! — парировал я.
— Ага, как же. Зато воровал у бедных… — Густав разжился внушительных размеров кошельком.
— Средних и богатых, — добавила лисица, вертя в лапах меч волка.
— Но не у мёртвых!
Соклановцы фыркнули и прекратили. Мародёрство я никогда не поощрял, но, видно, у них такая жизненная философия.
Пока мы петляли в коридорах, ничего более не произошло. Мы с Густавом всё-таки нашли выход и благополучно добрались до своих камер. По примерным расчётам Густава прошло примерно полчаса.
— Теперь за мной… Я, честно говоря, плохо запомнила путь…
— Куда они тебя повели?
— Туда, — лиса показала в коридор, из которого мы только что вышли.
— Потрясающе. Ты хоть помнишь, где ты была?
— Ну… По-моему, это был чей-то кабинет, а рядом была ещё одна комната.
— Кабинет Изенгрина.
— Да, скорее всего.
— Я пути не знаю, — заявил Густав.
— Очень своевременное заявление, но здесь есть я.
— Я примерно помню дорогу.
— А я знаю её досконально. Все за мной, — я повёл своих друзей за собой, прямо в кабинет Изенгрина, в котором до этого момента бывал всего три раза.
Путь до него был недолог, поэтому через некоторое время мы втроём стояли у двери кабинета и прислушивались к шорохам, исходившим из-за двери. Приложив ухо к двери, Густав констатировал:
— Трое. Но как-то далеко…
— В соседнем кабинете, — догадалась Флёр.
— В спальне, — добавил я.
— Развлекаются… Смеются, — продолжал говорить Густав.
— Сволочи, — комментировала Флёр.
Густав оторвал ухо от двери.
— Что делать будем?
— Если они в соседней комнате, то есть шанс прорваться в кабинет незамеченными.
— Не получится. Дверь заперта, — сказал лис.
Мы с Флёр переглянулись.
— А кого это остановит? — сказал я, доставая свой главный инструмент взлома.
— Этим? Смеёшься, что ли? — недоверчиво спросил Густав, глядя, как я подхожу и присаживаюсь около двери.
— Помолчи лучше. Сейчас нам понадобится тишина, — и дверь открылась. Я победно посмотрел на крайне удивлённого лиса, который одними губами прошептал «Великий вор». Ухмыльнувшись, я пробрался внутрь, а вслед за мной Флёр и Густав.
Кабинет начальника охраны представлял собой довольно удручающее зрелище: каменные стены, несколько гобеленов и огромный пустой дубовый стол по центру. На дороге от двери до стола валялись детали костюма Флёр, они даже не потрудились их убрать. Из соседней комнаты доносились крики и блатная ругань. Изенгрин явно отдыхал со своими прихвостнями. Поругавшись про себя, Флёр стала собирать свою одежду в одну кучу. Когда она собрала всё, то жестом велела нам отвернуться. Мы с Густавом упёрлись носом к стенке, а я снова стал бороться с нараставшим возбуждением. Лису рядом приходилось не так тяжело: он был в доспехах.
Две минуты за нашими спинами раздавалось всевозможное шарканье и шуршание. А когда мы услышали лёгкие удары каблуков, то, не сговариваясь, повернулись. Лисица, уже полностью одетая, стояла посреди комнаты и что-то не понимала. Она вертела головой, а заметив, что мы на неё смотрим, показала на лапы и поводила по тому месту, где обычно крепились арбалеты. Что она хотела, стало ясно, и мы с Густавом принялись за поиски оружия. В результате они обнаружились в ящике стола Изенгрина, в который не поленился залезть Густав. Там же нашёлся её нож, который она бодро вставила в обычное место в сапоге. После она зарядила арбалеты и лукаво посмотрела на нас двоих. Густав показал пальцем на выход, но ответом ему было лишь покачивание головой. Лисица, медленно, придерживая лапой арбалеты, раскрыла их и показала на приоткрытую дверь спальни Изенгрина. Густав сотворил удивлённую морду, а лисица поводила лапой у горла. Не выдержав, лис потянул ухо Флёр к себе и что-то туда прошептал. Я подумал, что это было лишним: хохот в спальне стоял такой, что они бы сейчас и пушечного выстрела не услышали. Более того, оттуда исходил такой запах, что не сложно было догадаться: они пьяны. Соклановцы ещё чего-то пошептались, после чего посмотрели на меня. Разведя лапами, я довольно громко, но всё же шёпотом произнёс: