Ошибка выжившего
Шрифт:
— Демер популярен среди наших людей, — вздохнул Волков. — К сожалению.
— Их здесь редко ждёт завидная участь. Но мы заболтались… Я узнала пока достаточно. Иди, и будь готов прийти по моему зову.
— Мы пленники? — Волков нехорошо нахмурился.
— Нет. Я знаю, на что способны пожиратели, а тем более если у них в руках громовое оружие, и не стану тебя удерживать. Но я надеюсь, что ты уважишь мою просьбу и погостишь здесь хотя бы один день.
— Это можно.
Беляна кивнула и повернулась к нему спиной, показывая, что аудиенция закончена.
XVIII
— Один день? — спросила Наталья. — Зачем?
Если близняшки не высказали ровным счётом ничего, безоговорочно соглашаясь с хозяином, то у культуролога было своё мнение.
— Княгиня очень вежливо попросила остаться и погостить. На вашем месте, Наталья, я бы не перечил ей. Кроме того, эти сутки мы проведём в настолько комфортных условиях, насколько это вообще возможно на L4.
— В средневековых условиях, — уточнила девушка.
— Да. Напомню, что есть некоторый шанс остаться в этих условиях навсегда. Если это произойдёт, будет лучше, если Беляна останется к нам благосклонной.
— Значит, хотите запасной вариант оставить… — задумчиво проговорила Наталья. — И что нас будет ждать, если мы сюда вернёмся? Обычные для местной эпохи сексизм, шовинизм и бесправие подавляющего большинства людей?
Вульф пожал плечами.
— Всё зависит от ваших личностных качеств, — сказал он. — Я не историк, но на такой работе чего только не нахватаешься. Были и на Земле прецеденты, и немало — Жанна де Дампьер, Эмма Норфолкская… Да и вообще, зачем далеко ходить, наглядный пример вы сегодня уже видели. Беляне стоит пальцем шевельнуть, и все эти шовинистические сексисты попадают к её ногам.
— Я вряд ли сумею встать с ней в один ряд.
— В один — возможно, а вот добиться серьёзного положения — запросто. Ваше положение сейчас лучше, чем у многих землян: вы знаете хоть какой-то местный язык, знаете местную культуру и находитесь на свободе. Кроме того, как я уже говорил, я вас не оставлю.
— Замуж позовёте? — она фыркнула.
— Если потребуется, — Вульф остался невозмутимым. — Вы вполне в моём вкусе.
Наталья посмотрела на близняшек, но промолчала.
— Ладно, — наконец сказала она. — Вы меня утешили.
— Всегда пожалуйста, — усмехнулся Волков.
XIX
Как вскоре из расспросов слуг выяснил Волков, княгиня Беляна отнюдь не врала, рассказывая о своих чувствах к покойному Истиславу Корновскому.
Она была старшей из его трёх жён — во всех смыслах, и ратники слушались её куда охотней, чем князя, ухитряясь при этом делать вид, что на самом деле всё наоборот. Отчасти причиной служила холодность Истислава, предпочитавшего юных девиц вроде казнённой Мирославы, из-за чего княгиня вынуждена была искать утешения в объятиях ратников. Отчасти — её природная хитрость, умение манипулировать людьми и нечеловеческое терпение, которое и позволило ей прожить все эти годы, ни разу не показав даже крохи непокорности. Ведающий, голова которого теперь красовалась на пике над воротами, казнь Мирославы, отъезд Истислава — никто не знал наверняка, но следы рук Беляны, кажется, были везде.
Такой женщине и подчиняться не зазорно, считали ратники. Отчасти Вульф был с ними согласен.
Вдобавок ходили шепотки, что она всё-таки действительно волхва. Во всяком случае, немало воинов Корнова были обязаны ей жизнью — Беляна не чуралась самолично врачевать раненых, и за десять лет таковых скопилось немало. Все они готовы были умереть за княгиню, и та знала это.
Как только Истислав отправился в путь, она решила, что настала пора действовать. Средняя жена Людмила отправилась в монастырь — женщина эта была тихая и забитая, но Беляна не оставляла никаких лазеек. Затем княгиня созвала воинский совет, на котором в лучших традициях семейки Борджиа прикончила неугодных и просто строптивых, а там и всю власть под себя подмяла. Ни жрецы, ни торговые союзы не посмели даже шевельнуться — ратники стояли за Беляну горой, а в этом мире у кого меч острее, тот и прав.
Вот княгиня и стала единоличной властительницей. Конечно, на горизонте выросли новые проблемы, но первый шаг ей удался идеально, и жизнь стала куда лучше. И если раньше опостылевшая мужу Беляна лишь иногда принимала в своих покоях отличившихся ратников, то теперь она не сдвигала ноги ни на минуту, навёрстывая упущенное за годы замужества.
— Глядишь, теперь хоть всё по уму да справедливости будет, — сообщил Всеслав, заканчивая свой рассказ.
Вульф, не останавливаясь, приступил к сбору информации о второй проблеме — то есть аномалиях, из-за которых они оказались заперты на L4. Здесь пришлось формулировать запросы куда более расплывчато, и дружинники только качали головами — «мерзким колдовством» они не интересовались. В конце концов они стали ссылаться на некоего Аптекаря, владельца лавки на торговом поле, который-де всё обо всём знает. Сама княгиня у него лекарственные снадобья, мази и порошки закупает, не гнушается. Лучше у него спросить.
Волей-неволей майору пришлось отправиться туда. Иных вариантов просто не оставалось.
XX
Вульф шагал по улицам Корнова, следуя за мальчишкой-конюхом — тот бежал впереди, изредка оглядываясь, идёт ли за ним благородный господин. Теллер Акдены и обещание дать второй после дела — огромный куш для безродного паренька, который и серебряную белку-то небось видел раз в год. В Корнове за теллер давали куницу, за куницу — шесть белок, за соболя — двадцать пять куниц, так и жили. А вот монеты здесь только-только начинали чеканить, и приходившие из других стран деньги ценились больше простых кусков серебра.
— Далеко ещё? — окликнул провожатого Вульф.
— Совсем чуть-чуть, господин.
Волков по-прежнему носил армейскую одежду Земли — всё ту же «степную жабу» и бурые берцы. Для зелёных лесов Демера, конечно, этот камуфляж уже не подходил, но его это мало заботило — в конце концов, вряд ли в здешнем мире найдётся одежда более качественная и удобная. На косящихся вслед прохожих Волков обращал внимания не больше, чем на гадящего в переулке нищего.
— Вот здесь, — конюх указал на дверь под вывеской с деревянными ступкой и пестиком. Рядом шла надпись «Аптека».
Сунув ему вторую монету, Вульф направился туда.
— Доброго здоровья, хозяин! — провозгласил он, входя в полутёмную комнату. Стоявший за прилавком дед подслеповато уставился на него, и его глаза расширились. Вульф улыбнулся в ответ.
Несколько долгих секунд они молчали.
— И за тридевять земель от тебя не укроешься, будь ты неладен, — Аптекарь сплюнул на пол.
— Не думал, что местный знаток слухов — это вы, господин Змеев, — сказал Вульф. — Хотя и не удивлён.
Фёдора Змеева он хорошо помнил ещё по Земле, а потом, когда российская ФСКН накрыла его конопляные делянки — по шестому открытому R.C.D. миру. Спасаясь от тюрьмы, господин Змеев воспользовался услугами контрабандистов, которые и засунули его сюда. После чего наркобарон встретил на свою голову обладавшего превосходной памятью Вульфа, и волей-неволей согласился быть информатором. Выбора, разумеется, у него не было.