Оскал дракона
Шрифт:
Финн.
— Тебя не было слишком долго, и я пришел за тобой, — прохрипел он чуть слышно, во тьме блестели лишь его зубы и глаза. — Я увидел выходящих людей и подумал, что это неслучайно. Что там произошло?
Я ничего не ответил, но услышал довольное ворчание Финна, когда он увидел за моей спиной Хленни и Рыжего Ньяля, Онунд в полубессознательном состоянии висел между ними.
— Сюда, — сказал он, как будто провожал нас в сухую комнату с чистыми постелями.
Мы крались в ночи, от одной тени к другой, как совы на охоте, каждый мускул напрягся в ожидании удара сталью, каждый нерв ждал тревожного крика, который нас раскроет.
Мы остановились где-то на пастбище, длинное здание усадьбы еле виднелось во тьме, только тогда я натянул сапоги. Мы направились в северную долину, шли тихо и медленно, по-лисьи.
Все это время в моей голове будто кружили волки, я пытался понять, что же произошло между Рандром Стерки и Льотом, и когда волки наконец-то положили морды на усталые лапы, старые мертвецы заняли их место, издеваясь и насмехаясь надо мной.
Глава 4
Дождь лил не переставая, черная мгла закрывала звезды, поэтому мы двигались почти на ощупь, спотыкаясь и тяжело дыша, словно загнанные псы. Я вел остальных, больше надеясь на чутье, мы шли сквозь влажную тьму, откуда на нас злобно смотрели тролли и мелькали эльфы, почти невидимые человеческому глазу.
Впереди показалось что-то темное, чернее тьмы. Я замер. Финн, идущий следом, налетел на меня, чуть не сбив с ног, с наших носов капал дождь, мы повернулись друг к другу и зашептались.
— Что это? — прохрипел он, хотя я уже знал, что перед нами.
— Это камень. Наш камень…
Мокрый и гладкий в дождевых струях, большой камень, с одной стороны наполовину покрытый рунами, — их вырезал Клепп, а другую сторону украшал Вуокко Морской финн, это был большой камень, с человеческий рост высотой. Мы с радостью прижались к нему, вдыхая запах мокрого камня, ведь это означало, что мы у входа в нашу долину.
Рядом находилась хижина, где раньше жили трэлли-пастухи, теперь там обитал Клепп, пока не становилось совсем холодно, чтобы работать над камнем. В хижине было темно и сыро, как в пещере, ведь Клепп ушел, а вместе с ним Вуокко, Торгунна, Тордис и все остальные, они направлялись выше, к предгорьям.
— Колеи, — сказал вдруг Финн, схватил меня за рукав и потянул мою руку к раскисшей от дождя земле. Следы и запах недавно разрытого колесом грунта говорили о том, что здесь проехала повозка, и возможно, не одна.
— По крайней мере, они в безопасности, — пробормотал я, и мы двинулись к темной хижине, вслед за Ньялем и Хленни, Онунд висел у них на плечах.
В грубо построенной хижине жили только в теплое время года, стены возвели из расщепленных бревен, крыша из дерна, щели замазаны глиной. Внутри пахло кожей, железом и маслом, в воздухе висела мелкая каменная пыль. Я облизал губы.
— Как Онунд? — спросил я побратимов, пока те укладывали раненого на пол.
— Тяжелый, — устало проворчал Хленни Бримилль.
— Он бредит, — добавил Рыжий Ньяль, и я подошел поближе к хрипящему Онунду, чтобы разглядеть, насколько плохи его раны, но было темно.
— Ребенок, — бормотал он сквозь разбитый нос, — ребенок...
— Он повторяет это с тех пор, как мы его освободили, — пробормотал Рыжий Ньяль, вытирая вспотевшее лицо. Ботольв споткнулся обо что-то и выругался.
— Тише ты, недотепа, — хрипло пробурчал Финн, — еще начни в щит колотить, мышиные твои мозги.
— Я искал фонарь, — последовал угрюмый ответ. — Немного света не помешало бы.
— Действительно, а почему бы не запалить хижину, а? Наши преследователи прозябают в холоде, сырости и темноте, и мы можем позвать их сюда, прямо к нам?
Ботольв угрюмо почесал голень.
— Почему всегда спотыкается здоровая нога? — спросил он. — Почему не эта проклятая богами деревяшка?
В это время снаружи послышались звуки, которые мне совсем не понравились, я шикнул, заставив всех умолкнуть. Какое-то движение, приглушенный стук копыт по влажной земле, кто-то высморкался.
Глаза Финна сверкнули, и он проскользнул мимо меня наружу, в ночную тьму, мы же замерли внутри в тревожном ожидании, прислушиваясь.
Трое, может, четверо, предположил я, и лошадь, но не под седоком.
— Хижина, — раздался голос. — По крайней мере сможем обсохнуть.
— Может, разведем огонь... зарежем лошадь, наедимся напоследок мяса, — ответил другой.
— Ага, покажем всем, где мы находимся, а, Бергр? — громко сказал третий. — Прежде чем заходить в эту хижину, Хамунд, я хочу обойти кругом и убедиться, что мы тут одни.
— Нет здесь никого, — ответил тот, кого назвали Хамундом. — Во имя Молота! Ты, Брюс, как старуха. Зачем мы тащим с собой эту хромую клячу, разве не для того, чтобы ее съесть?
— Мы поедим в более подходящее время, — ответил Брюс.
Они присели на корточки возле хижины. Враги были не больше чем на расстоянии вытянутой руки от нас — через бревенчатую стену.
— Поскорее бы Рандр Стерки закончил со всем этим, — пробормотал Бергр. — Я лишь хочу получить свою долю и купить где-нибудь ферму. И коров. Я люблю парное молоко.
— Ферма, — фыркнул Хамунд. — Зачем покупать ферму и работать на ней? Куда лучше перезимовать в хорошей теплой усадьбе, с толстозадой рабыней под боком, а когда придет весна, опять отправиться в набег — вот это по мне.
— Я думал, ты пойдешь на разведку, — проворчал Брюс, а Хамунд громко отхаркался.
— Зачем? Они далеко отсюда. Никого здесь нет, только дождь и мы. Кто эти жалкие беглецы? Горбатый скорее всего уже сдох. Я слышал, не многие из них остались в живых после битвы, которую мы выиграли. Им остается только бежать и прятаться. Они уже, наверное, на полпути к горам, давно отсюда ушли. Нужно забрать добычу, скольку сумеем унести, и уйти.