Оскал дракона
Шрифт:
— Где же мой любимый мальчик, белый, как яйцо? — тихо, нараспев проговорила она.
— Если дойдет до боя, я буду сражаться с Рандром Стерки, — наконец произнес Финн.
— Почему ты? — спросил я, он пожал плечами и уставился на меня, одновременно виновато и вызывающе. Мы разделяли постыдные воспоминания об убитой им женщине Рандра Стерки, и если и говорили об этом, то наедине.
— Я убил его мальчика, — сказал я печально. — Поэтому должен драться. Рыжий Ньяль, помнится, убил остальных домочадцев. Значит, нам придется сражаться
Ботольв проснулся от своего же слишком громкого храпа и сел, зевая и протирая заспанные глаза.
— Ятра Одина... плечо и спина болят. Ненавижу спать на земле зимой.
— Похож ли ты на сурового викинга? — фыркнул Финн. — Конечно же нет.
— Заткнись, Финн, — огрызнулся Ботольв, уселся поудобнее и поморщился. — Хуже только зуд в деревянной ноге.
Повисла тишина, последнее полено прогорело, выбросив сноп искр.
— Что будем делать? — вдруг спросил Ботольв.
— Ты о чем? О твоей зудящей деревяшке? — спросил я, и он широко развел руки в стороны.
— Обо всем. С нами Сигрид и дети.
— Мы отведем их в Витарсби и отправимся на восток, к ярлу Бранду, — ответил я.
— Вот так просто? — с издевкой в голосе ответил Ботольв, разочарованно почесав бороду. — Не за нами ли охотятся те жабы в медвежьих и волчьих шкурах? А вслед за ними еще и целый хирд жестоких викингов? Не с нами ли женщина, которая вот-вот разродится? Не у нас ли самих куча женщин и детей?
— Среди детей — твоя дочь, — язвительно напомнил Финн. — И мой сын. Бросим их, когда придется бежать? Давай начнем с твоей Хельги Хити.
Ботольв нахмурился, он пытался все это обдумать, но гнев наполнял его все больше и больше.
— И что нам делать, по-твоему? — спросил я, для него мой вопрос прозвучал, будто спящего пьяницу окатили водой. Он заморгал. Затем поджал губы, его лицо озарила внезапная мысль.
— Оставим Сигрид и пойдем дальше без нее, — заявил он. — Можем направиться в старую усадьбу Тордис, которая будет принадлежать Финну, если он на ней женится. Какое нам дело до конунгов и их наследников?
Удивительно, но я вспомнил, как ярл Бранд сказал примерно то же самое в Серкланде, когда мы возвращались в Великий город. Чего только не придет в голову Ботольву.
— Она — жена нашего конунга, — прорычал Финн, взмахнув рукой, словно пытался схватить недостающие слова. — Мы должны ее защитить. А усадьба Тордис — в дне пути от Гестеринга, и если бы не холмы, возможно, ты бы увидел, как она горит.
Я наблюдал за Финном. Однажды он сказал мне, что собирается уйти, сейчас же я был уверен — друг меня не предаст, и твердость в его голосе это подтвердила. Ботольв взмахнул руками.
— Защищать Сигрид? Почему? Запах ее дерьма никогда не будет мне по нраву, как и она сама. — И как мы ее защитим? У нас всего горстка воинов, — проворчал он сердито.
— Мы — Обетное Братство, — объявил Финн, гордо выпятив подбородок. — Разве мы можем бросить Сигрид и наследника нашего конунга, Эрика Победоносного?
После этих слов наступило молчание, магия славы заставила всех замолчать, и даже Ботольв не смог ничего возразить. Мы — Обетное Братство Одина, и погибнем, но не отступим, так говорят о нас скальды. Не в первый раз я удивлялся, что узы славы сковывают людей в безнадежных ситуациях крепче железа.
— Может родиться девочка, — угрюмо предположил Ботольв, и я помотал головой.
Торгунна гадала на курином яйце и сказала, что несомненно будет мальчик. Я так и сказал.
— Что ж, хорошо, — произнес Финн, Ботольв сердито уставился на него. — Возможно, ты и прав, Ботольв. Я никогда особо не заботился о богатстве и славе. У нас и так есть все необходимое, хотя, если я возьму в жены Тордис и ее усадьба сгорит, то мне придется восстанавливать имение, и на это понадобится немало золота.
Финн потянулся, подмигнул мне и громко пустил ветры. Ботольв ничего не заметил.
— Во всяком случае, — продолжал Финн, — однажды я обзаведусь собственным кораблем и тогда буду по-настоящему счастлив, так что нам следует присматривать за Сигрид и держать ее поблизости, как козу на привязи.
— Ага! — восторженно воскликнул Ботольв, переводя взгляд с меня на Финна и обратно, а затем нахмурился.
— О каком богатстве и славе ты говоришь?
Я пожал плечами, повернувшись к Финну, который сердито глянул на меня из-под свисающих волос, он притворился, что занят, протирая свой «Годи» пропитанной жиром тканью.
— Как обычно, — сказал я. — Но для нас все это имеет мало смысла, ведь у нас вдоволь серебра, славы и земли.
— У меня нет земель, — проворчал Ботольв, и мне стало стыдно, ведь Ингрид постоянно ворчала и донимала его по этому поводу, она хотела видеть мужа хозяином в собственном доме, а не просто одним из моих побратимов. Вот почему я упомянул про земли.
— Да, — ответил я, пожав плечами. — У тебя пока еще нет земли. Мы доставим Сигрид и ее ребенка в целости и сохранности конунгу Эрику, и он отблагодарит нас браслетами и землями. Разве поскупится Эрик, одаривая тех, кто спас его жену и первенца? Но это очень опасно, ты прав. Легче бросить все и сбежать, спасая свои жалкие жизни, пока преследователи не уйдут.
Опять повисла тишина, нарушаемая лишь шипением капель дождя в огне и храпами спящих рядом.
— Эрик правда одарит нас нам землями? — спросил Ботольв после долгой паузы.
— Да, но к сожалению, мы — люди моря, — отозвался Финн. — А еще — скальды сложат про тебя целую сагу.
— Да ну все это в болото, — пробурчал Ботольв. — У меня уже есть такие саги. Коз в сагах не пасут. И для человека моря, Финн Лошадиная Задница, ты рассуждаешь об имениях слишком уж по-хозяйски.
Великан замолчал, и я решил, что пора поспать — сквозь дождевую пелену скоро проступит рассвет. Я поднялся, а Ботольв взглянул на меня снизу вверх и заговорил.