Оскал Фортуны. Трилогия
Шрифт:
– Братству наверняка известно, что воспитанница Первого всадника сегуна сбежала.
Железный Гу продолжал улыбаться, не говоря ни слова.
– Я думаю, что Братство знает, кто на самом деле эта девчонка.
Чубсо замолчал. В кабинете повисла тягучая тишина. Ни один из собеседников не решался ее нарушить.
– Вряд ли Братству нужны неприятности с Тайным Оком Сына Неба, - перешел к открытым угрозам чиновник.
– Говорят, она пропала на Чердаке Демонов, - подал голос Мастер.
– Ты мудрый человек, почтенный
– Подумай, стал бы я тебя беспокоить по пустякам?
– Вдруг ты просто хотел навестить старого друга?
– улыбка Мастера стала еще шире.
– Если девчонка у Братства, оно должно ее выдать, - веско произнес Чубсо.
– Если Братство знает, где она, оно должно помочь Тайному Оку арестовать ее.
– Я попробую разузнать, мой господин, - посерьезнел Гу.
– Но ничего не могу обещать.
– Не найдете девчонку, найдите хотя бы информацию, - велел старший дознаватель, поднимаясь.
– У Тайного Ока Сына Неба есть много возможностей щедро отблагодарить за помощь, Мастер Гу.
О замковых подвалах среди слуг сегуна ходили самые мрачные легенды. Рассказывали о замурованных заживо узниках, о тайных тюрьмах для провинившихся благородных, о призраках замученных врагов Канаго, плачущих и стенающих в непроглядной темноте, о подземных ходах, тянувшихся на десятки и сотни ли.
Подвалы многократно ремонтировали и перестраивали. Уже давно большинство из темниц, превратились в мирные кладовые. Почему-то в этих каменных стенах продукты очень долго сохраняли свежесть и не портились. Тем не менее, слуги очень не любили туда ходить. Все, кроме Тины.
Именно в одном из подвалов она сумела отыскать себе укромный уголок, чтобы поплакать или помечтать. Вот только плакала в последнее время она все чаще и чаще.
Тина всю жизнь прожила в замке. Её мать служила посудомойкой. Отцом мог быть кто угодно из кухонных слуг или соратников. Когда девочке исполнилось девять, один из воинов ради шутки плеснул в мать кипятком, а потом, чтобы женщина не мучилась, отрубил ей голову.
Распорядитель кухни тогда нажаловался самому управителю сегуна, и убийцу отослали прочь из дворца. А маленькой Тине пришлось занять ее место.
Находясь на низшей должности в кухонной иерархии, девочка выполняла самую грязную работу, ее лицо и одежда были покрыты пятнами жира и сажи.
За прошедшие четыре года Тина научилась извлекать маленькую пользу из своего положения. Когда становилось совсем невмоготу, слезы и обида давили маленькое сердечко, девочка убегала, ссылаясь на поручение кого-нибудь из начальников.
Когда-то еще совсем маленькой она сопровождала мать в подвалы. Пока старшие получали продукты, Тина бегала по коридору, с любопытством заглядывая во все щели. Здесь в глубокой нише она отыскала большущий шкаф, полки которого ломились от потемневшей бронзовой посуды. Толстый слой пыли покрывал грубые блюда и кувшины. Их уже давным-давно не выставляли на
Девочка нарисовала на гладком пыльном боку шкафа несколько человечков и только тут разглядела, что между ним и стеной есть проход, почти незаметный из-за тени, отбрасываемой углом ниши. В предчувствии жуткой тайны Тина прошмыгнула за шкаф и оказалась в крошечном тупичке, где кто-то оставил перевернутую корзину.
С тех пор этот закуток и стал ее тайным местом. Она украдкой принесла туда старый матрас, треснутый светильник и свою единственную куклу, сделанную из половой тряпки.
Сегодня ей было особенно тоскливо. Со стола в кухне пропало несколько засахаренных орешков, и ее единственная подруга свалила вину за эту кражу на Тину. Распорядитель кухни лично бил ее толстым вертелом. А когда девочка, плача от обиды, упрекнула Ёру, та только рассмеялась и ударила ее разделочной доской.
Удар пришелся по еще незажившим синякам, и привычная ко всему Тина чуть не потеряла сознание от боли.
Забравшись в свое убежище, девочка даже не стала зажигать светильник. Она села на матрас, нашарила куклу, и прижав к лицу грубую тряпку с кое-как нарисованным лицом, разревелась. Слезы лились, не принося привычного облегчения. Вдруг Тина услышала, как за стеной кто-то тихо скребется.
"Крысы!?"- подумала девушка, вытирая нос. Но эти грызуны были редкими гостями в подвалах замка.
Вся жизнь Тины прошла на кухне. Девочка не умела ни читать, ни писать и плохо представляла себе жизнь все замка. Но природа или неизвестный отец одарили девочку живым, острым умом и сильной волей. Поэтому вместо того чтобы с криками ужаса броситься прочь из своего закутка, она подобрала под себя грязные ноги в рваных башмаках и стала ждать, что будет дальше.
Звук становился все сильнее, потом на пол с тихим шорохом стали падать мелкие камешки, и послышалось сдавленное сопение.
– Ты кто?
– негромко спросила Тина.
– Дух?
Царапанье прекратилось.
– Не надо меня пугать, - продолжала девочка, уже тише.
– Я не боюсь тебя.. Если хочешь убить, сделай это побыстрее, пожалуйста. Я же не хотела тебя обидеть.
Услышав такие слова, Александра, что называется, прибалдела. Она очень долго трудилась в поте лица, аккуратно разламывая толстую дверь. Тут ей сильно пригодились разложенные на стеллаже колюще-режущие предметы. Толстое дерево поддалось молодому напору. Вот только за ним оказалась кирпичная кладка. Обматерив плоские широкие кирпичи, Алекс едва не впала в отчаянье, но разглядела, что они сколотые. Очень возможно, стенку, перегородившую дверь, сложили из половинок. Утешив себя этим, она стала осторожно выцарапывать окаменевший раствор. Когда Александре после долгих и кропотливых трудов удалось таки проделать узкую щель, пахнувшую свежим воздухом, раздался этот женский голос.