Осколки чести
Шрифт:
Вокруг него у компьютерного интерфейса столпились Иллиан, капитан и коммодор — видимо, они проводили какое-то совещание. Форкосиган приветствовал ее осторожным кивком, на который она ответила в той же манере. «Интересно, у меня такие же голодные глаза, как и у него? — подумала она. — Эти изящные манеры, которыми мы прикрываемся от толпы, совершенно бесполезны, если мы не научимся прятать свои глаза».
— Оно на столе секретаря, Кор… капитан Нейсмит, — он указал на него рукой. — Посмотрите, все ли в порядке. — И он снова повернулся к ожидающим его офицерам.
Это
— Все как следует?
— О да. — Она одарила его благодарной улыбкой. — Вы сможете отыскать могилу?
— Да, ваш лагерь все еще заметен с воздуха, хотя еще один дождливый сезон окончательно сотрет его следы…
Из- за двери донесся голос охранника, перекрывший остальной шум:
— Это вы так говорите. Почем я знаю — может, это бомбы. Нельзя втаскивать это сюда.
Второй голос отозвался:
— Он должен лично расписаться в получении. У меня такой приказ. И нечего выступать — можно подумать, что это вы нас победили.
Второй из говоривших, человек в темно-красной эскобарской форме медтехника, вошел в двери задом, ведя за собой на шнуре антигравитационную платформу, похожую на диковинный аэростат. На ней разместились емкости довольно внушительных размеров — около полуметра в высоту, — снабженные разнообразными датчиками и отводными клапанами. Корделия тут же поняла, что это такое, и поежилась, ощутив приступ дурноты. Форкосиган выглядел озадаченным.
Техник огляделся по сторонам.
— У меня на них накладная, требующая личной подписи адмирала Форкосигана. Он здесь?
Форкосиган выступил вперед.
— Я Форкосиган. Что это такое, м-м…
— Медтехник, — шепотом подсказала Корделия.
— …медтехник? — плавно закончил Форкосиган, хотя, судя по его раздраженному взгляду, это была не совсем та подсказка, которой он ждал.
Эскобарец кисло улыбнулся:
— Мы возвращаем их отправителям.
Форкосиган обошел вокруг платформы. — Да, но что это за штуки?
— Все ваши ублюдки, — ответил медтехник.
Корделия, видя искреннее недоумение Форкосигана, пояснила:
— Это маточные репликаторы, э-э… адмирал. Переносные, работают от собственного источника питания… хотя им ведь необходимо обслуживание?
— Каждую неделю, — злорадно подтвердил медтехник. Он вытащил дискету. — А вот инструкции к ним.
Форкосиган явно был в ужасе.
— Но какого черта мне с ними делать?
— Думали, что заставите наших женщин отвечать на этот вопрос, а? — язвительно ответил медтехник. — Лично я предлагаю повесить их на шею их папашам. На каждом указан отцовский генетический код, так что будет нетрудно определить, чьи они. Распишитесь здесь.
Форкосиган взял пластинку с накладной и прочитал ее дважды. Он снова обошел вокруг платформы, пересчитывая емкости с крайне встревоженным видом. Завершив круг, он остановился рядом с Корделией
— Я и не думал, что они могут проделывать такое!
— У нас их используют довольно часто.
— Должно быть, они невероятно сложные.
— И дорогие. Я удивлена… Наверное, эскобарцы решили обойтись без юридических разбирательств — имеют ли они право забрать детей вместе с матерями. Кстати, одна или две из них возражали против аборта. Это возлагает на тебя кровную ответственность. — Казалось, ее слова вонзились в него словно пули, и Корделия пожалела, что не выразилась как-нибудь иначе.
— Они там все живые?
— Конечно. Видишь вот эти зеленые огоньки? Там и плаценты, и все остальное. Они плавают в своей зародышевой оболочке, совсем как дома.
— И шевелятся?
— Наверное.
Он потер лицо, затравленно глядя на репликаторы.
— Семнадцать. Боже, Корделия, что же мне с ними делать? Хирург, конечно, мог бы… но… — Он повернулся к своему секретарю. — Быстро вызвать сюда главного хирурга.
Он снова повернулся к Корделии и тихо спросил:
— Как долго эти штуки могут работать?
— Если необходимо — все девять месяцев.
— Могу я получить расписку, адмирал? — громко произнес медтехник. — Меня ждут другие дела. — Он с любопытством покосился на Корделию в ее оранжевой пижаме.
Форкосиган, по-прежнему загипнотизированный платформой с емкостями, рассеянно нацарапал свое имя внизу документа, поставил отпечаток большого пальца и вернул накладную обратно. Поддавшись нездоровому любопытству, Корделия тоже обошла платформу кругом, исследуя показания датчиков.
— Похоже, самому младшему из них семь недель. А старшему уже четыре с лишним месяца. Видимо. был зачат в самом начале войны.
— Но что же мне с ними делать? — пробормотал он снова. Она никогда еще не видела его таким потерянным.
— А что вы обычно делаете с внебрачными детьми солдат? Наверняка подобные случаи бывали и раньше, хоть и при несколько иных обстоятельствах.
— У нас обычно избавляются от ублюдков посредством аборта. Но в данном случае это уже сделано… в каком-то смысле. Столько беспокойства… Они ожидают, что мы будем поддерживать их жизнь? Плавающие зародыши… дети в банках…
— Ну, не знаю. — Корделия задумчиво вздохнула. — Подумать только, до чего категорично все отвергли этих маленьких человеков! А ведь если бы не милость божья и не вмешательство сержанта Ботари, один из этих ребят мог бы быть моим и Форратьера. Или, если уж на то пошло, моим и Ботари.
Форкосиган прямо-таки позеленел при мысли об этом. Понизив голос почти до шепота, он взмолился:
— Но что я… что бы ты хотела, чтобы я с ними сделал?
— Ты просишь меня отдать распоряжение?
— Я никогда… Корделия, ну пожалуйста… какое достойное…
Да, наверное, это настоящий шок: вдруг обнаружить, что ты забеременел, причем семнадцать раз единовременно… и это в его-то возрасте. Она подавила вспышку черного юмора — ведь он явно пребывал в растерянности — и сжалилась над ним: