Осколки разбитых иллюзий
Шрифт:
— Эй, привет, парни, — приобняв их, говорю я.
Мальчишки отрываются от меня, заглядывают в лицо. Я присаживаюсь на корточки перед ними. Целую каждого в щёчки. Марсель, Эмиль и маленький Мураз улыбаются и начинают наперебой рассказывать о своих приключениях.
— А черепашка, что ты мне подарила — умерла, — говорит старший Марсель. — Подаришь новую?
— Обязательно подарю, родной, — отвечаю ему, теребя его за волосы.
— Ками, а мне тогда хомячка ещё одного, — добавляет Эмиль.
— Так-так, а дедушку никто не хочет поприветствовать? — спрашивает отец, подходит
— Привет, дед, — отвечают старшие.
— Ну что, кто первый добежит до гостиной? — бросает вызов отец и с Муразом на плечах бежит вперед.
Мы с боевым кличем бросаемся вслед за ним наперегонки. Когда оказываемся в гостиной, вижу двух старших братьев Рустема с Левоном, их жен и детей. Мы приветствуем друг друга. Обнимаемся.
— Как ты похудела, — говорит Иви, жена Левона, красивая брюнетка на последних месяцах беременности. — Осунулась вся.
— Да-да, Америка не пошла тебе на пользу, — соглашается с ней Мирай, жена Рустема.
Она самая капризная и скандальная из невесток. Любит экспериментировать с внешностью, в этот раз у нее рыжий цвет волос и неестественно зеленые линзы, придающие ее глазам устрашающий вид.
Я слабо улыбаюсь им. Перевожу взгляд на братьев, чувствуя неловкость от того, что им из-за меня пришлось врать своим женам. Но раз отец решил, что никто не должен знать правду о том, где именно я была, то мне придется придерживаться этой легенде.
— Да, — отвечаю неловко.
Огромная гостиная кажется меньше, когда мы собираемся все вместе. Рауф, ещё один мой брат, живёт в другом городе и не так часто бывает на семейных посиделках.
Я присаживаюсь рядом с Демиром. Наблюдаю за своей большой семьей. Братья и отец говорят о каких-то общих делах. Невестки и мама обсуждают последние новости и сплетни. Дети, а в общем числе их пятеро, шумно играют друг с другом.
Дождавшись Азру, мы все садимся за стол. За ужином так же ведем легкую, ненавязчивую беседу, которую я стараюсь поддержать.
— Камилла, дорогая, а где именно в Америке ты была? — вдруг спрашивает меня Мирай, застав врасплох.
Я не знаю, что ответить. Чувствую, как начинаю краснеть.
— Во Флориде, Мирай, — отвечает вместо меня Рустем с ноткой раздражения в голосе. — Я говорил тебе.
—А, да, точно, — натянуто улыбается она, смотрит на меня с подозрением.
Я знаю, что истинная причина моего исчезновения в основном утаивали от Мирай, она самая несдержанная на язык из всех невесток. У неё болезнь на пикантные сплетни и, скорее всего, узнай она правду, о ней бы стало известно всем.
— А что, там совсем плохо в бьюти-сфере? — она вновь обращается ко мне, приподняв вопросительно одну бровь.
Я снова застываю, не совсем понимая, что она имеет ввиду. Чувствую, как часть тех, кому известна правда, напряжены. Затаив дыхание, они смотрят на Мирай.
— Просто смотрю, ты без маникюра, да и стрижка совсем потеряла вид. За собой нужно ухаживать, милая, где бы ты не была.
Перевожу взгляд на свои пальцы, что с силой сжимают вилку. В висках начинает пульсировать. Конечно, за это время, что я жила с Инглабом,
— Мирай, — слышу голос Азры. — Не все же одержимы маникюром и педикюром, как ты, дорогая. Камилла находилась там на стажировке, работала целый день, хотя, откуда тебе знать, что значит работать, ты же ни дня в своей жизни не проработала.
Лицо Мирай начинает темнеть от гнева, ноздри вздуваются. Она смотрит на Азру со злостью. Они никогда не ладят и такие стычки бывают почти каждый раз, когда мы собираемся вместе.
Папа быстро вмешивается, задав какой-то вопрос братьям, переводит тему на другую. Я смотрю на подругу в знак благодарности, за то, что спасла меня от нужды отвечать. Она поднимает свой бокал, пряча за ним смех.
Когда ужин подходит к концу и все разъезжаются по своим домам, я поднимаюсь в свою комнату с непонятным чувством опустошённости и стыда.
Мои родные приложили столько усилий, чтобы спасти мою репутацию. Если бы нечто подобное сделала девушка из другой семьи, от неё бы отреклись. Но меня приняли обратно без лишних вопросов и упрёков. А я, ни на миг не задумываясь, оставила их. Решила променять на человека, которого едва знала.
***
Инглаб шёл ко мне навстречу с букетом белых калл. Улыбался, но потом лепестки завяли, букет весь иссох. Его улыбка пропала в миг, глаза покраснели и, вместо букета, теперь он держал электрический шнур. Взмахнул им, намереваясь нанести удар, застыл на миг, обернулся ко мне, я увидела на его спине ножницы. Из раны стал брызгать фонтан крови, заливая меня с ног до головы. Я утопала в его крови, пока не проснулась от ужаса с бешеным сердцебиением.
Я села на постели, заглушила крик, что вырывался из груди наружу, заперла его в себе. Меня всю трясло от страха. Тело покрыли испарины липкого пота. Кошмар , что мне снился, всё еще яркими вспышками мелькал перед глазами. Оглядела свои руки и ноги, ожидая увидеть на них кровь. Прикрыла ладонями лицо, стараясь отогнать от себя страшные картины сна.
Встала с постели и пошла в ванную, включив кран, набрала в ладони холодной воды и всплеснула себе на лицо. Предпочитаю не смотреть в зеркало. Боюсь, что увижу в своем отражении бесчувственную тварь, которая жила внутри меня.
Каждый день я спрашивала себя: «Как ты можешь продолжать жить как ни в чем не бывало? Как ходишь, дышишь, ешь, спишь? А он там лежит, безжизненно. Его труп гниет». Спрашивала и упорно молчала себе в ответ. Но сегодняшний сон перевернул всё внутри.
Не давая себе время одуматься, вернулась быстро в комнату, глянула на часы, которые показывали без пятнадцати четыре утра и стала одеваться. Натянула джинсы и топ. Схватила с комода ключи от машины и вышла из комнаты. Остановилась, прислушиваясь и, убедившись в полной тишине, стала тихо спускаться по лестнице. Отворив двери, вышла во двор и направилась в гаражную зону. Сев в машину, завела мотор и тронулась с места, пока не разбудила отца и мать. Как только выехала за ворота, нажала на газ, боясь струсить и вернуться назад.