Осколки разбитых иллюзий
Шрифт:
Если они считают, что ради наследства я должна выйти за Адэма и поэтому так настаивают на браке с ним, то просто нужно уверить их, что это не веская причина для меня.
— Поверь, меня вполне устраивает моё положение. Я готова отказаться от всего этого. Я не хочу замуж! Моё решение — остаться тут с бабушкой. Мне тут хорошо, спокойно. Так что всё в порядке, вам не стоит беспокоиться о моей судьбе.
— Камилла, послушай, речь вовсе не о финансовой стороне. Думаешь мы оставим тебя без крыши над головой или финансов? Ты наша
Его слова затрагивают самые чувствительные стороны моей души. Мне сразу вспоминается, что я сестра им только по отцу. Глаза начинает щипать от непролитых слёз. Чувства благодарности от того, что они так относятся ко мне, разливается по венам. Продолжали бы они так же любить меня, узнай всю правду? Узнай, что той ночью я стала причиной сердечного приступа папы. А к Адэму смогли бы относится так же, как раньше?
Чувствую, как голова начинает опухать от вопросов и переполняющих меня эмоций. Из состояния комы выводит Демир, который прочищает горло.
— Судя по дате, завещание составлялось, когда ты находилась на стажировке в Америке, — поддавшись вперёд, произносит он, имея ввиду период, когда я ушла из дома и жила с Инглабом.
Вижу, что брату неловко от того, что ему приходится упоминать об этом. Он даже не в курсе, что Адэм знает всю правду.
«Папа не хотел, чтобы ты выходила за Инглаба, поэтому он так поступил.» — понимаю, что это то, что он хочет сказать.
Мои мысли трепыхаются словно бабочка, которую накрыли стеклянной банк
ой. Нет-нет-нет. Ничто не заставит меня выйти за Адэма. Я с ним в одном городе-то находиться не могу, не говоря уже о том, чтобы жить в одном доме. Лучше останусь тут, коров доить буду; сажать помидоры, морковь; кур, гусей откармливать. Жить тихой, спокойной жизнью.
— Ребят, моё решение окончательное, — вкладываю в голос всю свою категоричность, молясь, чтобы наша дискуссия на эту тему закончилась.
— Камилла, всё не так просто. Я же говорю, что не в недвижимости или финансах дело, — отвечает Левон.
Я изнеможённо смотрю ему в лицо. Оглядываю остальных братьев по очереди и понимаю, что они ещё не договорили. Вся суть не в наследстве отца. Есть что-то ещё.
— И? — снова завожусь, встаю нервно. — Что ещё вы мне уготовили? Давайте, выкладывайте!
Мне хочется бежать от этих мужчин. Хочется уйти, чтобы всё это остановить. Чтобы они прекратили давить на меня. Ломать. Задыхаюсь.
— Если ты не замужем за Адэмом и не унаследуешь всё, о чём в завещании говориться, то акции компании переходят тому, у кого преобладает их количество.
Я начинаю анализировать сказанное им. Знаю, что у отца и Адэма по тридцать процентов акций, остальные сорок процентов акций три года назад были разделены на четыре части и проданы. Папа тогда
— И? — кидаю я. — Отлично! Акции перейдут Адэму, в чём дело? Отец и так всё это затеял, потому что готовил и видел именно его своим приемником, а я так, приложение ко всему этому.
— Ты действительно думаешь, что мы бы сейчас находились тут, будь все так просто? — режет по нервам грубый голос Адэма. — Мы что, по-твоему, похожи на идиотов?
Он испепеляет меня взглядом. Я вижу, как ходят желваки на его лице, чувствую вибрации гнева, исходящие от него. Оказывается, его спокойствие было напускным. Он в ярости.
«Конкретно ты — да не то, что похож, а настоящий идиот!» — заготавливаю речь в уме, чтобы выдать, но меня опережает Рустем:
— Камилла, Мартынов скупил акции остальных четырех партнеров, теперь у него сорок процентов. Его акции преобладают над пакетом акций Адэма. В случае, если ты не вступишь в права наследства, они достанутся ему. Отец не мог предполагать, что всё так обернётся.
— Как только отца не стало, сукин сын, как шакал исподтишка всё провернул, — следует комментарий Левона, он бьёт ладонью по столу.
«Мартынов. Боже.» — пронзает мой мозг.
Внутри поднимается волна дикого ужаса. Позвоночник пронизывает лёд. Леонид Мартынов, давний конкурент отца. Человек, который когда-то подозревался в покушении на него. В папу стреляли. Он выжил тогда чудом, пуля пролетела насквозь. И это после того, как они выиграли государственный тендер на строительство, обойдя компанию Мартынова. Теперь у него акции компании отца. Как? Как это могло произойти?
Я теряю все нити с реальностью, пошатываюсь, когда Демир, обняв меня, произносит шёпотом:
— Нужно зарегистрировать брак, Камилла. Мы не стали бы принуждать тебя не будь этих обстоятельств.
Нет. Нет. Не может быть. Отрицаю действительность. Не принимаю её. Ощущение, что меня топят. Топят в болоте. Я пытаюсь дышать. Брыкаюсь, хочу всплыть, но мне не дают. Тянут вниз, глубже, на дно. Мои лёгкие наполняются мутной зелёной водой.
Тяжёлый, пронизывающий взгляд Адэма изучает меня детально, впитывает мои эмоции. Я не вижу, но ощущаю, даже там, захлебываясь на дне. В ушах стоит шум, бульканье затхлой воды.
— Я не хочу, — произношу хрипло, на последнем издыхании.
Выворачиваюсь из объятий Демира. Иду к выходу. Не могу больше. Не могу быть тут. Не могу сражаться. Не могу признать свое поражение.
«У тебя нет другого выхода.» — игнорирую внутренний голос.
Вылетаю из дома. Оказываюсь в вечернем полумраке. Холодный поток воздуха бьёт в лицо. Ловлю жадно ртом кислород. Быстрым шагом иду к коттеджу. В ноги впивается мелкие камни и я понимаю, что даже не обулась. Захожу в дом и прислоняюсь спиной к двери. Стою так, не шевелясь, не включая свет. Короткие болезненные вдохи.