Осколки тьмы
Шрифт:
— Вообще-то, будет сильно больно, — предупреждаю я.
— Ничего, мы справимся, — уверенно говорит Стас. — Лина?
— Да, я готова.
Друзья закрывают глаза. Я чувствую, как поднимается тьма. Поскольку на самом деле она едина, лишь условно разделяясь на четыре части, я отчетливо ощущаю все, что происходит с друзьями.
Вот, будто их же глазами, вижу две ауры, сияющие расплывчатыми, переплетающимися между собой цветами. На каждой из них, на самом верху, странный знак. Он тоже светится по-своему, золотистым цветом, который странно ассоциируется с волосами Хельфиона в человеческом облике и огромными пуговицами на одеждах охотников. Почему такие странные ассоциации?
Отгоняю непонятные мысли, вновь обращаю все внимание на этот знак. Тонкие, изящные линии сплетаются в красивый узор. Круг, поделенный на две части, внутри которого хаотично плещется что-то непонятное. Над кругом — несколько, словно заплетенных в косу, линий, напоминающих почему-то диадему. Неужели символ власти? Но чьей? И две линии, резко перечеркивающие все это, на пересечении которых высечена незнакомая буква.
Наверное, эта перечеркнутая буква и говорит, что мы не должны находиться в мире аллиров. Буква… да, она обозначает этот мир. Откуда я это знаю? Чувствую… тьма дарит необыкновенное понимание, больше того, что мы можем знать, но меньше того, что могли бы постигнуть, пустив тьму в свои сердца и слившись с ней окончательно. Впрочем, подобное слияние уж точно нельзя допускать.
Направляя тьму силой желания, друзья накрывают знаки беспросветной пеленой. Сотни маленьких черных иголочек вонзаются в золотистые линии, пронзая их и вырывая из переплетений ауры. Боли я не чувствую, но знаю, что друзьям, стирающим метки, сейчас очень больно.
Вросшие и слившиеся за столько времени с аурами знаки не желают уходить, а потому их приходится буквально выжигать. Однако ребята справляются. Переводят дыхание, открывают глаза. Меток на них больше нет. Отмечая у Лины неестественную бледность лица, Терран на удивление заботливо спрашивает, касаясь ее плеча:
— Ты как?
— Все хорошо, — она слабо улыбается.
— Ну что, пора продолжить путь? — Стас поднимается на ноги и помогает встать Лине, с неодобрением посматривая на Террана. Тот фыркает, но с места не сдвигается, продолжая стоять слишком близко к подруге. — Терран, как ты путешествовал без лошади и при этом умудрился так быстро нагнать нас?
— Могу показать, — хитро улыбается он.
— Покажи.
Терран отходит на некоторое расстояние. Продолжая улыбаться, в демонстративном жесте вскидывает руки кверху. В этот же момент за его спиной возникает тьма. Клубится, растекаясь и занимая все большее пространство, пока наконец не приобретает форму великолепных крыльев. По-прежнему видно, что это лишь нематериальная энергия, изменчивая тьма, но в то же время отчетливо угадываются изящные линии крыльев. Кажется, даже можно разглядеть красивые длинные перья. Словно черный ангел с небес. Мы в унисон ахаем. Терран еще шире улыбается, понимая, какое сильное впечатление производит.
— Но это же тьма! — наконец изумленно выдыхает Стас.
— И что с того? — чуть морщится Терран. — Мне начинает надоедать ваше отношение к тьме. Я пользуюсь ею давно и, согласитесь, не стал безвольным безумцем в ее руках. Если беспокоитесь об охотниках, то я уже объяснял, что они не рискнут. Аллиры такой всплеск даже не почувствуют. Не будь занудой, Стас.
— Все психи отрицают свое сумасшествие, — друг нарочито небрежно пожимает плечами.
— Неужели на этих крыльях можно летать? — спрашивает Лина, не давая Террану ответить на колкость. А тот, судя по улыбке, уже намеревается сказать какую-то гадость, однако быстро переключается на Лину.
— Конечно! — И в доказательство своих слов взмахивает крыльями, поднимаясь над землей. Взлетает над верхушками деревьев, несколько раз переворачивается в воздухе, изображает петлю и возвращается обратно на поляну. — И вы тоже так можете, — говорит он, развеивая крылья.
А мне использование тьмы уже не кажется столь ужасным и способным привести к непоправимым последствиям.
— Мы лучше продолжим езду на виллетах, — хмуро говорит Стас.
— О, я не против! — весело заявляет Терран. Когда мы взбираемся на виллетов, устраивается в седле за спиной Лины, всем своим видом показывая, что ехать в таком положении ему даже больше нравится, чем летать.
На следующем привале, который должен плавно перетечь в ночевку, мы с Линой просим Террана научить нас создавать такие же крылья. Весь остаток дня он ведет себя обыкновенно, никаких вспышек неестественной раздражительности или злости нет. А потому приходим к выводу, что наш новый знакомый прав. Стас пока еще упрямится, но и он наверняка сдастся в скором времени, когда поймет, что все действительно не так, как мы полагали раньше.
— Знаете, с помощью крыльев очень удобно удирать от Последователей Света, которые летать не умеют. Зато не приходится оставлять за собой горы трупов, — в качестве рекламы замечает Терран.
Учиться легко: я отчетливо ощущаю все манипуляции с тьмой, которые совершает Терран. Нужно лишь призвать тьму из глубин души и приказать ей принять любую форму, какую пожелаешь.
Поддаваясь нездоровой фантазии, я не делаю из себя пернатое создание. Силой мысли придаю искусственным кожистым крыльям удивительную схожесть с мышиными или демоническими, или даже вампирскими, как привыкли рисовать наши художники в стиле фэнтези. Главные пальцы завершаются длинными, острыми, чуть изогнутыми когтями.
Кручусь так и эдак, рассматривая крылья под разными углами и с разных сторон. Довольно улыбаюсь.
Красота! Теперь меня точно можно принять за какого-нибудь кровожадного демона. Они в этом мире не водятся, но все поправимо!
Террану не приходится долго уговаривать, чтобы мы попробовали крылья в действии. Сколько раз я ходила по воздуху, поддерживаемая чужой магией, а теперь все в моей власти!
Крылья мгновенно отзываются на малейшее движение мысли. Едва та успевает зародиться — крылья уже выполняют желание.
На землю опускается ночная темнота, а мы все летаем и летаем, вырисовывая над верхушками деревьев разнообразные фигуры пилотажа и весело смеясь. Внутри кипят силы, требуя выхода. Мощные крылья разрастаются, небо перемешивается с землей. Упоительное головокружение от столь восхитительного полета дарит ощущение счастья.
Уставшие, но довольные, пока еще не полностью охваченные побочными эффектами, мы опускаемся на поляну возле костра. Быстро готовимся ко сну и забираемся в импровизированные постели. Несмотря на то, что дождя пока нет, мы предпочитаем поставить палатку. Кутаясь в одеяло, я мгновенно погружаюсь в сон. В душе еще бурлит тьма, она бережно окутывает меня и дарит долгожданное сновидение.