Осколки тьмы

Эшмар Рия

— Дербиан, — приветственно кивает аллир.

Как у всех Повелителей Ночи, у него черные волосы, аккуратными волнами спускающиеся чуть ниже плеч. В глубине темных глаз вспыхивают, гаснут и снова вспыхивают восхитительные синие звезды. Впрочем, опасности я не ощущаю и вполне могу себя контролировать, не мечтая утонуть в черных завораживающих омутах, что означает: аллир не использует против нас магию и загипнотизировать не пытается. Одет он в узкие черные штаны и такого же цвета обтягивающую рубашку с оранжевой вышивкой по краям ворота и рукавов. Два цвета Повелителей Ночи.

— Мы пришли к вам в надежде на помощь, — говорит Стас, сразу решая перейти к делу. — Только аллир может открыть портал в другой мир.

— С чего вы решили, что я буду вам помогать? — вполне дружелюбным

тоном осведомляется Дербиан. Видно, что он не испытывает к нам неприязни и не возмущен подобным заявлением, он в самом деле просто интересуется.

— Потому что это в ваших же интересах, — отвечает Стас. Осторожно подбирая слова, продолжает: — Мы знаем, что аллиры собираются на наш счет что-то придумать, как-то нас использовать. Но подумайте, стоит ли оно того? Наилучшим выходом будет отправить нас назад, в наш родной мир. Если нас попытаются здесь задержать, мы ведь не будем безмолвно терпеть. Не хочу угрожать, но говорю так, как есть — если нас не отпустят домой в ближайшее время, то мы будем вынуждены бороться за себя, а это, прямо скажем, может привести к немалым разрушениям.

— Не желаете угрожать, значит, — насмешливо хмыкает Дербиан. — А ваше небольшое хулиганство, которое чуть не привело к смерти четверых студентов магической академии, выходит, является демонстрацией ваших добрых намерений?

— Неужели вас заботит судьба простых смертных? — с наигранным удивлением спрашиваю я.

Стас бросает на меня предостерегающий взгляд. Я пожимаю плечами и беру со столика кусочек темного шоколада, после чего с невозмутимым видом принимаюсь за лакомство.

— Эти «простые смертные» — мои подданные, — спокойно отвечает аллир, а в глазах вспыхивают два особенно ярких синих огонька. — Не хочу, чтобы мои земли опустели, иначе кем же тогда править?

— Еще одна причина, по которой вы должны согласиться нам помочь, — добавляет Стас.

— Если уж по-настоящему заботиться о благополучии этих земель или даже целого мира, то надо бы убить вас, — как бы между прочим замечает Дербиан. — Или каким-либо образом обезвредить. Когда-нибудь тьма завладеет вами полностью, и вы превратитесь в безжалостных убийц. Для вас исчезнут любые преграды, и в опасности окажутся все миры Вселенной. — Немного в задумчивости помолчав, аллир неожиданно добавляет: — Я знаю, что именно произошло во время вашего сражения со студентами. Вы испугались того, что натворили. Думаю, вы не хотите стать безвольными марионетками в руках тьмы?

— Нет, — отвечаем хором.

— Что ж, тогда вам будет полезно узнать, с чем имеете дело, — удовлетворенно хмыкает Дербиан. — Полагаю, никто не потрудился рассказать вам, что собой представляет Первозданная Тьма?

— Да, было бы неплохо побольше узнать о собственных силах, — за всех отвечает Стас.

— Тогда слушайте, — говорит Дербиан, небрежно откидываясь на спинку кресла. — Когда-то давно, еще до начала времен, существовал Хаос. Это была очень странная и неопределенная субстанция, о которой нельзя сказать ничего конкретного. Нам, созданиям упорядоченного мироздания, не понять, что такое Хаос. В нем не было жизни, но это не значит, что он был пуст. Наоборот, безумное движение частиц, постоянно менявшихся, и составляло Хаос, в котором существовали Высшие. Не жили, а именно существовали. Та форма, в которой они находились, не имеет ничего общего с жизнью. Однажды Высшие решили изменить окружающий Хаос и вычленили из него два элемента — Первозданный Свет и Первозданную Тьму. Был еще третий элемент, побочный. В противовес Свету и Тьме, сосуществование которых символизировало жизнь, образовалась Пустота или, проще говоря, небытие. Впрочем, о Пустоте почти ничего неизвестно, ее невозможно ни увидеть, ни почувствовать. Она затерялась где-то в новорожденной Вселенной, быть может, совсем перестав существовать.

Аллир отпил немного вина, окинул нас внимательным взглядом и продолжил:

— Первозданные элементы — Тьма и Свет породили Вселенную и все те миры, которые сейчас существуют. Все, что появилось после, вторично. Несмотря на то, что Первозданные элементы породили все вокруг, они чужды нашим мирам и не могут существовать

в чистом виде. Именно для того чтобы не навредить своему творению, Высшие создали два сосуда из гетита, наделив этот материал способностью сдерживать чуждые мирам Первозданные элементы. Высшие заперли Тьму и Свет в этих сосудах и тем самым привели Вселенную к Равновесию. Два сосуда, впоследствии названные Священными, были отправлены на хранение в один из миров, созданный в числе первых. Вы уже, наверное, догадались, что этим миром стал Аль’ерхан. Испокон веков Высшие выбирают созданий, которые должны охранять сосуды. Эти создания зовутся Хранителями. Высшие наделяют их огромной властью и определенными отличительными чертами. Если рассматривать внешность, то у Хранителя Света золотая одежда с черными деталями, в волосах появляются золотые пряди и две — черные. У Хранителя Тьмы, наоборот, черная одежда с золотыми элементами, в волосах большое количество черных прядей и две — золотые. Эти символы выбраны неслучайно. Они символизируют самое важное — Равновесие. В золоте Света черные вкрапления, в черноте Тьмы — золотые, что служит напоминанием о главной цели Хранителей — поддержании Равновесия, во имя которого Тьма и Свет не должны покидать Священных Сосудов.

Давлюсь кусочком канапе, которым решила закусить во время рассказа.

В памяти отчетливо всплывает человеческий облик Хельфиона, в точности соответствующий описанию Хранителя Тьмы. И о Высших, кажется, он что-то говорил… Боже мой, этого не может быть! Или может? Ведь он почувствовал, что во мне есть Тьма. Почувствовал еще до того, как я использовала ее, что казалось совершенно невероятным, не будь он тоже связан с Тьмой.

— Ну а девятнадцать лет назад, — продолжает Дербиан, — один аллир решил заполучить могущество Первозданного элемента. Каким-то образом ему удалось раздобыть Священный Сосуд, победив Хранителя. Впрочем, далеко он не ушел и был настигнут Последователями Света. Помимо Хранителей, есть Последователи, которые выполняют функции воинов, но силами Хранителей не обладают. Тхавиант, похититель сосуда, успел испить лишь каплю, когда на него обрушилась атака Последователей Света. В ходе борьбы Священный Сосуд разбился, Тьма вырвалась на свободу. Поплутав немного в мирах, она нашла для себя новый сосуд. Вернее, четыре сосуда. Слишком чужда Вселенная для Первозданного элемента. Но благодаря вашим телам Тьма может развиваться, увеличиваться в размерах, набираться сил. Когда она полностью завладеет вами, то сможет повлиять на структуру миров. В таком случае Равновесие будет окончательно разрушено.

— И в чем это будет проявляться? — спрашивает Стас. — Ну, помимо того, что мы сами себе перестанем принадлежать.

— Это не будет конец в прямом смысле этого слова. Вселенная не перестанет существовать, но изменится до неузнаваемости. Миры погрузятся во тьму, и для нас, живых существ, действительно наступит конец. Я даже не говорю о смерти. Нет, все куда страшней. Наши души, привыкшие к Равновесию, могут подобного не выдержать. Представьте, каково это — лишиться не только жизни, но и перестать существовать, как будто нас никогда не было.

— Да, нехорошо как-то получается…

— Учитывая, что когда-нибудь вы поддадитесь тьме, а сопротивляться ей до бесконечности вы не сможете, то действительно нас не ждет ничего хорошего, — соглашается аллир. Впрочем, он не выглядит ни напуганным, ни встревоженным и говорит так, словно обсуждает небольшое ухудшение погоды, например, дождь, который вызывает некоторую досаду, и только.

— Но должен же быть какой-то выход… — шепчет Лина, лихорадочно переводя взгляд с аллира на нас и обратно.

— Интересно, — замечает Стас, — Последователи Света пытаются убить нас, но чем это поможет делу? Тьма найдет новые тела, и все снова повторится. А уж если тьмой завладеет Тхавиант…

— Ваша смерть даст небольшую отсрочку.

— Свет! — вдруг восклицает Лина, озаренная какой-то идеей. — Точно, Свет! Ну вы только подумайте, — оживляется подруга, — что может остановить Тьму? Мы должны раздобыть сосуд, где хранится Свет, и тогда, возможно, сможем справиться с Тьмой!

Мы ошеломленно смотрим на Лину. Дербиан задумчиво кивает: