Осколки времени

Флевелинг Линн

– Всё пытаюсь это уразуметь. Идёмте в заднюю комнату, позвольте сменить Вам повязки и осмотреть раны. Со всеми этими Вашими похождениями, на которых Вы так упрямо стоите, хочу удостовериться, что не началась инфекция.

– Был бы весьма признателен.

Задняя комната скорее напоминала простую, скромно обставленную спальню, с койкой и столиком, парой стульев и сундуком, с кучей небольших выдвижных ящичков. Оттуда она доставала нужные материалы, пока осматривала его раны.

Серегил же, голый по

пояс, сидел на стуле.

– Всё очень неплохо затянулось, - заметила она, промокая порезы на его шее и груди. – Я вас перевяжу, но думаю, дальше вы сможете ходить без повязок. Теперь давайте-ка глянем на Вашу бедную голову.

Серегил стянул шарф и дал осмотреть швы на своей голове.

– Идёте на поправку. По мне, так Ваша дризийка через недельку может снимать вам швы.

Она взяла с полки маленькую баночку.

– Вот мазь. Она поспособствует скорейшему заживлению. Только до тех пор не ходить с непокрытой головой!

– Я и не собирался, - хохотнул Серегил. – Я такой выпендрёжник, Вы и представить себе не можете.

Распрощавшись с ней, он уселся на коня и поскакал глянуть на тот самый «Пойнт», где - если верить молоденькой служанке, подававшей этим утром ему завтрак - было одно из местных кладбищ.

Расположенное на мысе, чуть восточней Глубокой Гавани, то было кладбище рабов-ауренфейе: судя по всему, жители острова свято оберегали свои границы, даже и после смерти. Спрашивая дорогу, Серегил проехал вдоль побережья залива и вскоре добрался до места – небольшой низины, выступающей в море.

Кладбище было заброшенное и безлюдное. Большая часть надгробий представляла собой обычные воткнутые в землю доски с вырезанными на них именами. Это было место полного уединения, если не считать кружащих над головою чаек да стайки ворон, важно вышагивавших в зарослях высокой травы меж надгробьями и выискивавших откормленных жуков и червей. Кладбище оказалось большим и древним. Местами надгробья вовсе не сохранились, зато образовались длинные провалы земли над истлевшими могилами.

Среди же поздних надгробий было несколько свежих могил, так что Серегил быстро отыскал ту, где покоился Маркис, рабочий.

Пометив её, он прошептал:

– Я ещё вернусь к тебе нынче ночью, брат-воришка. Твой кровный братец передаёт тебе привет.

Потом он поскакал обратно во дворец Губернатора и застал там поджидающего его Микама. Тот сидел в столовой, обедал и заигрывал со служанкой.

– Не желаете отобедать, Барон? – спросила она.

– Не откажусь. Мне того же, что и Лорду Микаму.

Микам, перед которым стояла тарелка с рагу из овощей, мозговым суфле и бараниной, проводил девушку взглядом, затем глянул на Серегила, задорно вскинув бровь.

– Выглядишь заметно лучше.

– Мне, и правда, получше, за что надо сказать спасибо нашей доброй докторше.

Так какие такие известия ты мне привёз?

– Мика вернулся прошлой ночью. И Алек тоже.

Он рассказал Серегилу про Клиа и дирмагнос, про сон мальчика и про это странное слово.

“Eshrlee”…

– Он не был вполне уверен, но сказал, что звучало вроде того.

Серегил немного подумал.

– А не могло ли это быть, скорее, ‘es rili’?

– А это что значит?

– На древнеауренфейском это значит «моя кожа».

– И какого же Билайри это может значить?

– Понятия не имею, но кто-то в том склепе хотел, чтобы Мика это услышал, кто-то, кто говорит по-ауренфейски. А он не сказал, голос был мужской или женский?

– Неа.

– Хмм. Ну ладно. Во всяком случае, у нас теперь есть хоть какая-то достоверная информация, на которую можно ориентироваться. Похоже, эта Нанди была тем, кто наложил изнутри печать. Интересно.

Серегил достал из внутреннего кармана наручный браслет и протянул его Микаму.

– Это принадлежало нашей дирмагнос, которая была возлюбленной Ауренфейе, Хазирина, и, похоже, они когда-то правили Меноси, если верить микиному сну. А знаешь, я вот думаю, что если катаклизм, обрушившийся на Курос, это и была дирмагнос? Постой-ка, Зелла, кажется, говорила, что Кордира немного знакома с историей острова. Быть может, ей удастся заполнить какие-то наши пробелы?

– И что ты теперь скажешь про нашу докторшу?

– Она неплохой врач, не теряет головы в трудную минуту. У нас тут была небольшая встряска по пути из Зеркальной Луны. С Леди Зеллой.

– Да, что-то такое слыхал. И что же там произошло?

– У меня сразу закрались подозрения, как только Кордира сообщила, что после исчезновения Клиа уцелела лишь только Зелла.

– Зачем было оставлять свидетеля, разве только за тем, чтобы тот обо всём рассказал?

– Именно. И Зелла наплела целую историю. Вот только я не нашёл на дороге ни единой улики, которая бы её подтверждала. К тому же, зачем бы ей, проходя мимо Зеркальной Луны, в итоге валяться под мостом, когда в поместье ей вполне могли оказать помощь? Впрочем, в итоге её всё же выдали слёзы.

– Слёзы?

– Она то и дело принималась рыдать, особенно, когда я в карете немного на неё надавил после безуспешного поиска улик. Я протянул ей платок, и тут обнаружилось, что пальцы у неё совершенно сухие, хотя, по идее, должны бы быть мокрыми. И памятуя о том, что нам рассказывал Алек про речку в ином измерении, я удостоверился, что кое-что там было не так.

– И что было дальше?

– Она на меня напала. Только стоило ей дотронуться до моего амулета, как тот изгнал из неё дра’горгоса. К сожалению, такой встряски она не пережила.