Осколки

Резник Юлия

— Вот. Тебе прислали фото. Я нечаянно увидела и… Как ты мог?

— Что мог?

— Это же твоя дочь? Ты не будешь этого отрицать?

Стужин таки забрал трубку из её побелевших пальцев. Небрежно взглянул на фотографию из тех, что ему время от времени присылала Ксюшина нянька.

— Нет.

— Нет — не будешь? — голос Агаты зазвенел. — Ну конечно. Тем более, я бы всё равно не поверила. Малышка так на тебя похожа… — она расплела ноги и опустила на пол, явно желая смыться.

— И далеко ты собралась?

— Пойду к себе.

— Не хочешь спросить о деталях?

— Нет! Всё и так понятно. Одно не укладывается у меня в голове — как ты мог?!

— Как я мог стать отцом? Элементарно, Агата. Уж не тебе это спрашивать после вчерашней ночи.

Своим необоснованным наездом Агата заставила его перейти в оборону. И эта необходимость на пустом месте защищаться пробуждала в нём самое худшее. Он ведь, и обороняясь, мог прицельно бить в ответ. Вон как она вздрогнула, когда его оружие достигло цели.

— Ты же успел? В тот последний раз без… — замялась.

— Без презерватива? Да. Я успел. Не волнуйся, мне вполне хватает одного ребёнка.

Казалось, это невозможно, но глаза Агаты стали ещё больше. Они влажно сверкнули, однако обошлось без слёз — ей удалось взять эмоции под контроль.

— Ну, я пойду.

— Чёрта с два! — рыкнул Стужин, сжал пальцы вокруг её запястья.

— Ты что себе позволяешь?

— А ты — что? Залезла в мой телефон, не пойми в чём меня обвиняешь!

— Ты врал мне! — крикнула Агата. — И никуда я не лезла. Фото просто всплыло… Я ведь даже твоего пароля не знаю.

— В чём?

— Что?

— В чём я тебе врал?

— Во всём! Ты за кого меня принимаешь? Думаешь, я каждый день кувыркаюсь с женатыми?!

— С чего ты взяла, что я, мать его, женат?!

Не так он планировал провести эти последние часы. Ох, не так. Но теперь уж что?

— Значит… — Агата смущённо отвела взгляд, — значит, ты в разводе? Это правда?

— Нет.

— Нет?! — она снова вскинула голову, заглянув ему в глаза.

— Я никогда не был женат. Ксюша… Мою дочь зовут Ксюша, родилась, когда мы с её матерью были уже не вместе.

— Ох… Прости. Но сам посуди, что я могла подумать?

— Не знаю, но не самое же худшее! Как будто я какой-то подонок, вроде тех мудаков, что к тебе цеплялись.

— Прости, — ещё раз повинилась Агата. — Прости, правда, мне очень жаль. Я не хотела задеть тебя. Сколько ей? — решила, что будет лучше просто сменить тему.

— Три, — нехотя пошел на примирение Илья. Взял с тумбочки стакан, отдал Агате. — Здесь кофе. Вроде ещё не совсем остыл.

— Спасибо. Значит, три… Хороший возраст. Они такие потешные в это время.

Может быть. Но не его Ксюша. Впрочем, вдаваться в подробности Илья не собирался и теперь. Зачем кому-то знать, что у него больной ребёнок? Точнее, чёрт его дери, особенный. Он отвернулся, взял свой стакан. И застыл у окна, глядя в прореху между портьер.

— Илюш, ну прости меня. Я дура. Думала…

— Что?

— Ну, что ты меня обманул, — Агата подошла к нему со спины, «боднула» плечо лбом. — Так неприятно стало.

— Ладно. Проехали. Я всё понимаю, — вздохнул Стужин, заставляя эмоции присмиреть. Вообще он был отходчивым. Да и повода обижаться не было. Ситуация вышла двусмысленной, да. И взбеленился он лишь от того, что Агата в его телефон нос сунула. Это было табу. Но ведь она уже всё объяснила.

Илья закинул руку Агате на плечи и прижал её к своему боку.

— А ещё я ревновала… — скороговоркой пробормотала та.

— Что?

— Я ревновала… думая, что…

Договорить не дал. Закрыл рот поцелуем. Глубоким, и ни черта не сдержанным. Диким. Илье было так приятно целовать её, зная, что она к нему неравнодушна, удивляясь тому, что кто-то в принципе может быть так беспощадно с тобой открыт. Казалось бы, ну что такого в этом её «я ревновала»?.. Ан нет, много… Много всего. Эти два слова — заклинание, превращающее тебя, простого смертного, в какого-то супермужчину, возвеличивающегося над другими.

— Проехали… — прошептал Стужин между короткими поцелуями, которыми он осыпал ей лицо.

Агата обняла его, прижалась щекой.

— Это так глупо.

— Почему?

— Потому что у нас ничего не будет. Но всё равно не хотелось бы мне быть обманутой. И чтобы со мной обманывали — не хотелось.

— Можешь быть спокойна, — криво улыбнулся Стужин. — У меня никого нет.

— А с мамой Ксюши у вас было серьёзно?

— С мамой Ксюши у меня было случайно. — Он вздохнул. — Она погибла пару месяцев назад.

— Какой кошмар. И Ксюша…

— Теперь живёт со мной.

— Понятно. Значит, не зря я ляпнула про твоё отцовство. Почувствовала…

— Да уж. Только, боюсь, ты сильно преувеличила мои заслуги в этом плане.

Агата отстранилась. Заглянула Илье в глаза из-под сосредоточенно сведённых вместе бровей. А после широко улыбнулась и тряхнула головой:

— Нет! Ты прямо сейчас подтвердил обратное.

— Каким это образом?

— Ни один на самом деле плохой родитель никогда в том не признается. Ни себе, ни тем более кому-то другому. Уверена, у тебя всё получится.

Стужин сглотнул собравшийся в горле ком.

— Даже не знаю, как тебе это удаётся.