Осколки
Шрифт:
Вот только человек предполагает, а боги располагают. Прошло ещё два дня и в полдень при ясной погоде наблюдатели с городских стен далеко в море разглядели множество парусов. Они двигались на север с попутным ветром. Самые зоркие уверяли, что там не только боевые корабли, но и транспортные. Кое-кто даже смог опознать гиппагоги[80].
— Это войско, — уверенно сказал критянин вновь собранным для совета триерархам, — этот флот везёт войско.
— Ударит нам в подбрюшье? — предположил Диоскорид.
— Скорее всего они высадятся на Кипре, — сказал Менедем.
— Не обязательно, — возразил Неарх, — тут много вариантов. Что если им стало известно о нашем наступлении в Каппадокии? Вдруг этот флот идёт на помощь Асандру?
Триерархи задумались.
— Что ты намерен предпринять? — спросил, наконец, Диоскорид.
— Ты ведь помнишь, что Феодот и Перилай со дня на день должны выступить к нам из Ликии? — спросил Неарх.
— Помню.
— Если они столкнутся с флотом Лагида, с таким флотом, это будет катастрофа.
— Считаешь, нам следует выступить вслед Лагиду?
Неарх кивнул.
— Тир никуда не денется, а потеря второго флота, это уже серьёзно. И последующий удар по Карии.
— Стало быть, выступаем?
— Да, — твёрдо заявил Неарх, — ты отплываешь завтра. Я останусь здесь, работы ещё много. Твоя задача догнать Лагида. Возможно, они задержатся у Кипра. Хорошо бы подловить их так, чтобы взять в клещи.
— Это сложно, — заметил Диоскорид, — как я сейчас свяжусь с Феодотом?
— Надо послать вперёд самую быстроходную триеру. И молить богов, чтобы египтяне не перехватили.
Сидон пришёл в движение. В порту и неорионах стало яблоку негде упасть. Грузили провизию и воду, запасные вёсла и гипозомы.
В час отплытия, когда пара десятков кораблей уже вышла в море, а «Афродита» ещё стояла у пирса, но вся её команда уже собралась на борту, к пентере подошёл отряд из пятнадцати человек. Воины. Щиты в походных чехлах. Связки дротиков, у некоторых луки. За спинами мешки со скарбом.
— Эй, на «Афродите»! — позвал старший отряда, — покличьте начальство?
— Я начальство. Кто зовёт, чего надо? — перегнулся через борт Менедем.
— Мы к вам. Приказ Андроника.
— А-а. К нам, это хорошо. Поднимайтесь, отходим.
На борт эпибаты поднимались со стороны кормы, где уже торчал Дион, потому одного здоровяка он увидел и опознал сразу.
— Никодим? Ты ли это?
Бывший фалангит поднял взгляд на Репейника. Выглядел он скверно. Давно не брился, зарос и будто бы даже осунулся. А особенно поразил Диона его взгляд. Было в нём что-то… сломанное.
— Ты как здесь оказался?
Никодим отвёл глаза.
— Да вот… Случилось…
— Поднимайся быстрее! — подгонял Менедем, — не задерживай.
Никодим посторонился, пропуская товарищей. Дион отметил, что мешок у него довольно тощий.
— Зарекался я с египтянами воевать, — невесело усмехнулся фалангит, — зарекался снова в море выходить, да видно судьба…
«И тебе, значит, бежать пришлось», — подумал Дион, но вслух не сказал.
— А ты чего здесь? — спросил Никодим, — чего не со своими?
Дион пожал плечами.
— Да тоже… так вышло. Сдуру влез в дела одной известной тебе персоны. Надеюсь, у него сейчас всё хорошо. Ты тоже здесь из-за него?
Никодим покачал головой:
— Он ни при чём. Давно всё к тому двигалось, да я не видел, будто пелена на глаза пала. Слишком хорошо шли дела. Никогда такого не было…
— … и вот опять, — усмехнулся Дион.
Матросы отвязали толстые канаты, намотанные на тумбы-тонсиллы. Упёрлись шестами в пирс. Возле носа пентеры появилась маленькая десятивёсельная эйкосора. С неё бросили канат.
— Ну, помогайте боги, — сказал Менедем.
Пентера медленно отходила от пирса. Когда пространство между ним и бортом позволило, гребцы нижнего ряда, таламиты, вытолкнули наружу вёсла.
Дион и Никодим стояли на корме и смотрели на берег. Молчали.
Александрия
— Уходи, я задержу их.
Ваджрасанджит воткнул в землю перед собой несколько стрел и расчехлил лук. Антенор мрачно поглядел на него, скинул заплечный мешок и вытянул из-за пояса топор.
— Нет, — остановил друга кшатрий, — я оставаюсь, ты уходи.
«Остаюсь…» — мысленно поправил Антенор, но вслух сказал другое:
— Мы умрём вместе.
— Вместе нет, — спокойно и как-то даже устало, словно учитель бестолковому ученику, ответил Ваджрасанджит, — ты важный для мальчик. Иди, друг.
Десять ударов сердца Антенор смотрел кшатрию в глаза, затем протянул руку.
— Мы ещё встретимся, мой друг.
Ваджрасанджит улыбнулся.
— Мы ещё встретимся, — уверенно заявил Антенор и повернулся к Барсине, — они догоняют нас, ты сможешь идти быстрее?
Барсина молча кивнула.
— Сколько у него стрел? — угрюмо спросил Геракл.
— Немного, — ответил Антенор, — но я его знаю, ни одна из них не пройдёт мимо.
Загудела тетива, и стрела унеслась в цель. Антенор обернулся: Вадрасан, высунувшись немного из-за огромного валуна, служившего ему укрытием, и растянув свой тугой лук, выцеливал следующую жертву. Македонянин видел лишь его спину, но почему-то был уверен, что тот улыбается.