Осколок
Шрифт:
Мёртвые лошади лежали истыканные стрелами, придавив собой порой ещё живых всадников. Те дёргали свои поломанные ноги в надежде освободиться, но вместо свободы к ним неизменно приходила только смерть. Гоблины не замечали гибели своих соплеменников и завывая и пронзительно вопя лезли на уже почти истреблённый отряд.
Толс отбил неловкий выпал гоблина и рубанул того по шее. Зеленокожий упал, стараясь зажать рану. Между пальцев струилась тёмная кровь.
Бой был проигран.
Толс оглянулся, сзади, в пляшущем свете факелов, тролль раз
Пути отступления были отрезаны. Толс посмотрел на так и не очнувшегося Шоба и спрыгнул с телеги. Спустя миг он нырнул под неё, в спасительную темноту. Он втиснулся между осью и досками, под местом возницы. Здесь он был немного прикрыт от посторонних глаз.
Толс затих.
Телега качнулась, и тонкий скрипучий голос обрадовано закричал сверху. Спустя мгновение телега стала раскачиваться от хаотичных и быстрых ударов. Уши резало неистовое завывание. Сквозь старые доски на тракт закапала кровь. Вскоре капли слились в тонкую струйку, соединяющую телегу с быстро растущей лужицей под ней.
Звуки боя стихли.
— Нет! Пожалуйста, нет! Я всё сделаю! Отпустите! Пожалуйста! Не связывайте! Дайте уйти, пожалуйста. Я всё отдам, — голос говорившего истерично дрожал.
В ответ раздались скрипучие голоса и смех. Кто-то прохаживался по телегам, звучал треск взрезаемых мешков.
«Гар, безмозглый трус. Они тебя не понимают. Хоть сдох бы как мужик».
Толс почти не дышал, лишь вжимался в телегу и проклинал всё на свете. Трясущиеся руки вцепились в доски. Два голоса приближались. Один говорил настойчиво и много, второй редко и вяло отвечал. Они остановились около телеги Толса.
Радостный восклик раздался прямо под прячущимся человеком. Толс повернул голову и посмотрел вниз. На него в упор смотрел ухмыляющийся заляпанный кровью гоблин с факелом в худой руке. На его лице танцевали неверные тени.
— Лошадь! Там скачет лошадь! — Далур взволнованно схватил Молчуна за руку и сильно стиснул.
— Неужто вырвались? — Арди таращилась в темноту. — Они там орут так, что, наверное, в самой Каменной Топи все под лежаки попрятались, — она притянула к себе лук. — В такой темноте стрелять…
— Погоди. Без всадника! Лошадь без всадника!
— Ты уверен?
— Да! Как в том, что я дварф.
— Значит, не вырвались. Слышите? Затихли, вроде.
— Да уж. И что теперь? Что дальше?
— Ждём рассвета. И вы с Адреем… Ждёте дальше.
— А вы?
— А мы с Молчуном пойдём одним глазком глянем. Не думаю, что гобла будет там до утра сидеть.
— А если будет?
— Вот потому и идём мы с Молчуном, а вы нас тут подождёте. Не боись, нас не заметят!
— Угу, если Молчун не поскользнётся!
Молчун заулыбался и пихнул Далура кулаком в плечо.
— Ладно, ложитесь спать. А я до утра пригляжу за трактом. Коли что — сразу растолкаю. — Далур уселся поудобнее. — До рассвета ещё успеете выспаться.
— А ты?
— А я привычный. Да и не хочется чего-то совсем.
— Тебе каждую ночь не хочется? Спишь ночь через две. Как на ногах ещё держишься. Ну смотри. Коли клевать начнёшь — буди сразу. Не хочется в эту ночь остаться без стражи, когда в лесах, до которых рукой подать, шарятся полчища гоблинов.
— Поучи ещё. Ложитесь уже.
В темноте какое-то время раздавалась негромкая возня, которая сменилась ровным дыханием.
На Далура гранитной плитой легли тяжёлые презрительные взгляды. Он поёжился и шепнул севшим голосом:
— Ну здравствуйте…
— Шестнадцать человеческих тел. Всё содержимое телег сволота зелёная с собой уволокла. Даже лошадиные трупы выпотрошили на месте и с собой упёрли. На месте остались только тела людей и поломанные телеги. Всё, — Арди уселась на камень и вытянула ноги.
— Так это замечательно! — Адрей просиял. — Теперь Кровобородам нет смысла держать людей!
— Да, останется только Далуру убедить его сбрендивших соплеменников отпустить селян домой, а не отправить полетать со скал, — кисло усмехнулась Арди. — Судя по тому, как они Далура украсили, эти ребята не прочь так развлечься.
— Посмотрел бы, как тебя украсят, — фыркнул дварф. — На кону еда. Думаю, смогу уболтать. Погоди, ты сказала, шестнадцать трупов? Но в обозе ехали девятнадцать человек. Где ещё трое?
— Да мне почём знать? Может, убежали? Ночью точно никто из леса не выходил?
— Обижаешь!
— Да и хрен с ними, по большому счёту. Еды у них нет, телег, в которых везти пленных — тоже. Что нам до них теперь?
— А если сбежали и дойдут до Кривобороду?
— И что? Поплачутся, что их зелёные немножко поубивали и отняли всё, что те везли? Не думаю, что эта история тронет наших краснобородых друзей. Нам о другом, надо думать. Как выторговать теперь свободу для селян.
— Я к Гарону пойду, попробуем придумать, где откупные взять. Я сомневаюсь, что у наших амбары ломятся настолько, но других путей пока нет, — Адрей неуверенно пожал плечами. — Но сначала надо Далуру договориться с этим Карагазом.
— Я думаю, нам надо принимать предложение Флана, — задумчиво проговорил Далур.
— Что? Это с хрена ли? Забыл, как от кодапи по опушке носился? Ещё захотелось? — брови Арди взметнулись вверх.
— Забыть не забыл. Только вот как ещё поступить? Адрей, вон, говорит, что столько еды не соберут в Каменной Топи. А за мешок полбы и мешок брюквы они не согласятся. Нужно что-то ещё.
— Да, нужно. Ещё под сотню мешков полбы, ржи, пшеницы и брюквы. И с чего ты взял, что они хотят именно того, чтобы мы с Фланом шарахались по древним всеми забытым руинам?