Осколок
Шрифт:
— Значит, мы можем на обратном пути засаду поставить. Дорога тут одна, точно не промахнёмся. И внезапность, она всегда сподручна, когда на твоей стороне, — не унимался Адрей. — Вчетвером-то мы точно не справимся. Ну никак! Хорошо, если в тех клетках сами поедем, а не ворон кормить останемся. Но не отпускать же их с людьми на все четыре стороны.
— Этого я и не говорила.
— А что мы скажем Кровобородам? — встрял Далур. — Мол, не доехала вам кормёжка на зиму, будьте добры, отпустите всех, кого нахватали, — он с сомнением покачал головой. —
— Не знаю. Придётся как-то уговаривать их тебе. Обещать припасы… Да хоть из Каменной Топи им привезти.
— Там столько не будет, — Адрей недовольно фыркнул. — Эту мразь ещё кормить. Самим бы хватило до следующего года.
— Ну если не договариваться — точно хватит. На двадцать ртов меньше кормить придётся, — огрызнулась Арди. — К тому же я говорю «пообещать», а не «выгребать амбары». Чуешь разницу?
— Чую. Врать безголовым животным — плохая затея.
— Зато это даст время.
— Что толку?
— А ты подумай, может…
— Тихо! — впервые с прихода Далура заговорил Молчун, встав между спорящими. — Есть идея. Слушайте.
По погружающемуся в темноту лесу глухо разлетались звуки ударов топора в дерево. Меж ветвей и листвы кое-где проглядывали длинные и острые лучи заходящего солнца, багровым пятном сползающего за Топь. Чистый прохладный воздух дурманил и дразнил ароматами хвои, земли и осеннего увядания. Хотелось вдыхать его раз за разом, снова и снова, пока не закружится голова. Чуть зашуршала трава, её стебли настойчиво лезли в лицо и щекотали.
— А если не встанут? Вот остерегутся и не останутся? Если назад повернут? — Адрей взволнованно шептал. — Ну или эти не придут…
— Нам же лучше, если повернут. Но за повороты звонкой монетой не платят. А за рабов — вполне. Особенно выгодно, когда их на зерно меняешь. Так что, думаю, встанут как миленькие. Молчун, сколько вы с Далуром подарков оставили? — Арди перевела взгляд на залёгшего рядом мужчину.
— Достаточно.
— Это сколько?
— Меня спросила бы. От этого хрен дождёшься нормального объяснения, — прозвучал голос Далура из высокой травы. — Мы — честно говоря, не много. Тут лес старый и совсем близко к тракту подобрался. Ветровальных деревьев, что блох на шелудивом псе. И без нашей помощи им работы хватит. Но мы кое-что тоже сделали.
— Да уж. Объяснил, так объяснил. Кстати, давно ли ты в лесах стал разбираться, Далур? — насмешливо спросила Арди.
— С вами станешь… Сам скоро деревом обернусь, столько меж них шарахаться, — проворчал дварф и сразу добавил: — Молчун сказал. Единственное, что сказал за столько часов. Там каждые полверсты по стволу лежит. Где-то можно обогнуть, но там придётся по крутой обочине как-то объезд ладить. Ну а где только рубить…
— Прямо все ветровальные? Топором нигде не работал? Поймут же сразу!
— Не учи. Свой котелок варит.
— Интересно, сколько они хотят сегодня ещё протопать. Стемнеет скоро! — Адрей бросил взгляд на тускнеющее небо.
— Сходи спроси… Немного, думается мне. На следующей версте их ещё два завала ждёт. Один основательный такой. Ставлю золотой против драного башмака, что они уже подустали топорами махать.
— О! Затихли, — Адрей поднял палец вверх. — Дорубили наконец.
— Значит, и нам пора затихнуть. Ждём, — Арди надвинула поглубже капюшон с приколотыми листьями.
Тракт проходил внизу, в теснине, чьи оплывшие, немного пологие склоны густо поросли невысоким кустарником. Далур с Адреем залегли на самом верху, в высокой траве, лишь краем глаза выглядывая из-за тёмно-зелёных, уже начавших жухнуть стеблей. Арди и Молчун куда-то скользнули ужами, да так, что и травы примятой не оставили. Потянулись минуты.
В вечерней тишине стал слышен отдалённый стук многих копыт и грохот колёс по старым неровным камням. Спустя ещё немного времени к ним добавились невнятные голоса.
Наконец из-за поворота перед тесниной появился всадник и остановил коня. Животное устало топталось на месте, а всадник утирал пот.
— Вот и они! — прошептал Далур, вжимаясь в землю, несмотря на то что всадник был далеко и никак не мог его увидеть.
— Вижу. Тихо, — коротко бросил Адрей.
— Стой! — донёсся издали окрик, и всадник, развернув коня, скрылся за поворотом. Вскоре он вернулся с ещё одним человеком, и теперь они стояли вместе, оглядывая теснину, и говорили. Пришедший вторым устало махнул рукой и ушёл обратно к обозу. Всадник остался на месте и с подозрением разглядывал склоны теснины.
Вскоре из-за поворота показалась телега, за ней ещё, и ещё. Всего пять. На каждой сидели люди. Ещё тут и там вразнобой ехали всадники. Всего десять, если считать того в голове отряда.
Грохот колёс по древним плитам нарастал. Он почти оглушал в царившей тишине и покое. Фигурки людей и телег стремительно росли, и вот уже можно было различить лица и детали одежды.
— Толс! Вон он, третий слева, на пегой кляче, — горячо зашептал Далур, сильно толкая Адрея в плечо. — И остальные стражнички пожаловали, гляди!
— Ш-ш-ш. Услышат, — едва слышно проговорил Адрей, выразительно выкатывая глаза.
Далур прикусил завязку плаща и снова принялся разглядывать проходящий обоз вторым, не заплывшим фиолетовым пузырём, глазом.
Наконец голова обоза поравнялась с зарослями, приютившими залёгший отряд. На больших телегах расположились клетки из тонких прутьев, с одной единственной дверью, на которой висел массивный замок. Внутри клеток стояли в множестве ящики, бочки, и лежали мешки, кое-где накрытые парусиной. В идущей первой телеге лежал человек, и несмотря на тёплую погоду, кутался в шерстяной плащ. Ещё один поил его из бурдюка. Под грязной одеждой воинов тут и там проглядывали кольчуги.