Осквернители (Тени пустыни - 1)
Шрифт:
– Какое благородство! Какая утонченность! Какая гуманность! Эй ты, сгори твой отец!
– вдруг накинулся он на открывшего двери мельника. Убирайся! Что уставился? Смотри: сегодня он кричит: "Долой инглизов!" Завтра он закричит: "Долой шаха!" Откуси себе язык, собака. Убирайся!
– Оставьте его в покое, - оторвался от письма Гулям.
– А вы, господин начальник канцелярии, я вижу, и подслушать не прочь.
– Как можно... Это только шалун-ветерок коснулся моих ушей... Хи-хи!.. О, я готов отдать должное
Казалось, что начальник канцелярии вот-вот развалится на куски, на самые мелкие кусочки... И что каждый кусочек рассыплется мелким бисером восторга в адрес шахиншаха и его друзей - британцев. Но не забывал велеречивый чиновник и пуштуна. Все же он полномочный векиль, вельможа, его превосходительство. Чиновник сыпал высокопарными комплиментами, перемежая их униженными: "Ничтожный из ничтожнейших слуг вашей милости!", "Я только ступенька вашего порога". Его голова вертелась на тонкой шее, рот, как говорится, источал мед и сахар, а глаза, холодные, пытливые, рыскали по комнате, по хурджунам, по одежде, стараясь проникнуть в душу, в мысли, в слова...
Облизав масленые губы, начальник канцелярии под конец воскликнул:
– О, я много лет служил в экспортно-импортной конторе "Англо-персидской нефти"! И сохранил приятнейшие воспоминания. Никогда управляющий не забывал к празднику рамаана отметить наше усердие...
– Клянусь, - холодно заметил Гулям, не будучи в состоянии унять возбуждение, - клянусь, вы восточный дурак, господин начальник канцелярии, и из таких дураков на Востоке сложен фундамент могущества Великобритании. И только благодаря вам, дуракам, господа империалисты преотлично чувствуют себя на Востоке...
Начальник канцелярии продолжал егозить, и шея его крутилась и раскручивалась, губы расплывались в улыбочке, но слова застряли у него в горле. Выпучив глаза, он смотрел на пуштуна и, видимо, не мог решить, как повести себя в ответ на оскорбительные слова. По-видимому, он счел за лучшее принять их за шутку. Завертевшись на месте, он потер свои сухонькие руки:
– О, остроты, перлы красноречия... Конечно, если говорить начистоту, и у англичан - да извинит меня ханум, ваша супруга, - есть недостатки... крошечные, малюсенькие, но есть.
– Англичане, да и все ференги, изгнали из сердца человечность вместе с совестью, - жестко сказал Гулям.
– Они охотники за самой ужасной дичью человеком. Еще подлее те, кто служит им...
– О, вы большой шутник, ваше превосходительство. Вы высказываетесь... э... э... недвусмысленно очень... очень.
Движением руки Гулям оборвал разглагольствования господина начальника канцелярии.
– Господин губернатор пишет: временно надо задержаться и не переезжать границу?
– О да!
– В чем дело? У меня же тегеранская виза.
– Стелюсь под ноги вашей милости, господин, но в Сеистане какие-то злонамеренные нападают на селения, шалят на дорогах. Их превосходительство господин генерал-губернатор обеспокоены. Как бы... э... э... И притом с вами жена, которая э... ...в отступление от законов религии... э... э... появляется с открытым лицом, что вызывает брожение среди верующих.
– Ханум - моя жена. И мое дело, как ей ходить.
– Знаю, знаю и не вмешиваюсь. Но белуджи Керим-хана бешеной природы, как бы...
– Довольно! Отправляйтесь, господин начальник канцелярии, и передайте господину генерал-убернатору мою благодарность за беспокойство обо мне и моей жене.
Он нежно коснулся руки ханум, как бы успокаивая ее.
– А теперь, господин начальник, вы свободны. Можете ехать.
Это прозвучало, как "проваливайте!".
– Что вы, что вы! Мой писец джейраном доскачет. А мне позвольте посвятить себя заботам о ваших удобствах и безопасности.
Гулям возмутился:
– Приставлены следить за мной?
– Да разве я осмелюсь! Да как ваше высокопревосходительство могли подумать! Буду счастлив, если скромные заботы... Ни один волосок не упадет с головы вашей супруги. Ваше путешествие по Ирану уподобится прогулке по садам рая.
Он умолк, ожидая вопроса. Но, видя, что Гулям молчит, он согнулся в поклоне и просюсюкал:
– Осмелюсь почтительнейше доложить: генгуб ждет вас и вашу супругу к себе.
– Это еще что значит? Я занят.
– Их превосходительство жаждет лицезреть вас и вашу супругу. Их превосходительство надеется, что вы и ваша супруга не откажетесь воспользоваться его гостеприимством и... и...
– Что еще?
– Гулям потемнел от ярости. Он терзался своим бессилием.
Настя-ханум заметила это. Она хорошо знала мужа и, положив руку на его руку, предостерегающе продекламировала:
– "Минует буря и снег - наступит весна, минует засуха - наступит время дождей..."
– Ах, как мудро! Какая глубина!
– заверещал начальник канцелярии.
Предостережение подействовало. Гораздо спокойнее Гулям протянул:
– Итак, их превосходительство приглашает нас...
– ...выслушать из его уст... э-э... по поводу вашего выезда за границу.
– По поводу заграничных виз?
– Почтительнейше осмелюсь подтвердить, - именно по поводу заграничных виз.
– Где сейчас генгуб?
– Их превосходительство господин генгуб изволят охотиться в угодьях поместья Баге Багу, близ священного города Мешхеда.
Когда посланец генгуба с тысячью поклонов и льстивых улыбок удалился. Гулям почтительно и несколько шутовски поклонился Насте-ханум:
– Если бы не вы, мадам, этот болван уполз бы на четвереньках.