Ослепительный нож
Шрифт:
Седобородый под чёрным клобуком, игумен Зиновий вид имел строгий, а голос медвяный. Ему бы не с врагами речи вести, с попечительными князьями.
– Что тебя привело ко мне, девица Евфимия?
– ласково молвил он.
– Что грозит тебе? Князь Иван Андреич заверил: его люди богомольцев не тронут. Мольбы же мои, не налагать рук на Божья помазанника, оставил втуне. Присядь, дочь моя. Макарий, подвижник наш, возвратясь от татар, навестил обитель, поведал о твоих хлопотах, Бог тебе воздаст…
–
– отдышалась Евфимия.
– Где государевы дети, Иван и Юрий? Их спрятать надобно.
– У меня не тронут, - успокоил игумен.
– Сюда не взойдут. Маленькие княжата с мамкой в соседнем покое. Твоя услуженница привела их вовремя.
– Авва!
– встала Евфимия.
– Бога для прошу: укрой потаимнее. Эти люди взойдут, куда им и ходу нет. Мне их повадки ведомы. Не хватит сил сберечь государя, наследников его сохранить - наш долг! Нынешней ночью, едва страсть уляжется, увезу их в надёжное место, за крепкую обережь.
– Куда, дщерь моя?
– возразил игумен.
– Есть ли места надёжнее?
Всеволожа насупилась, потирая лоб.
– Знаю. Есть. Город Юрьев. Вотчина князей Ряполовских.
Зиновий постоял молча.
– У Ряполовских силы достаточно. Твоя правда. Пойдём.
Прошли в соседний покой.
Чуть переступили порог, боярышне обрадовалась Меланьица:
– Евфимия Ивановна! Прибыла, пожаловала! Государь мне про тебя сказывал. Горе-то какое!
Шестилетний глазастый мальчик, схожий с Василиусом, подошёл степенно. Младший прятался за спиной Меланьицы.
– Ты кто?
– спросил Иоанн.
– Боярышня Всеволожа - нам в помогу, - стала объяснять мамка, бывшая постельница Витовтовны.
– Твой батюшка государь с ней дружен.
– Моё имя Евфимия, княжич Иван Васильич, - подошла Всеволожа.
– Нам надобно собираться в путь.
– Где отец?
– спросил Иоанн.
– Государь вынужденно отъехал, - склонился к нему игумен.
– Тебя с братцем вручил боярышне.
– Для чего вручил?
– вперил в Евфимию настороженно-пытливый взор маленький будущий самодержец.
– Чтобы отвезти к добрым людям, - пояснила она.
– Там дождётесь батюшки.
– Где матунька? Где татунька?
– заревел за спиной Меланьицы Юрий.
Иоанн, не внимая братнему реву, велел Всеволоже:
– Назови этих людей.
– Князья Ряполовские, - сказала Евфимия. Шестилетний малыш кивнул, словно взрослый:
– Добро. Мы едем.
Тем часом Меланьица облачила Юрия, помогла одеться Ивану. Призванный игуменом инок долженствовал свести их в сокровенное место.
– Неспокойно на душе, дочь моя, - вздыхал архимандрит Зиновий.
– Везти наследника с братом без обережи… Хотя до Юрьева недалече… Кметей у меня нет.
– Оружие есть, авва Зиновий? Доспехи по нам с
– допытывалась Евфимия. На согласные кивки попросила: - Вели доставить, дабы окольчужиться. Большая сила не нападёт. От малой, даст Бог, отобьёмся!
– Подвижник Макарий представил тебя, как суздальскую воительницу, - сообщил игумен.
– Может ли преподобный Макарий столь много ведать и о моей воистости, и о моих хлопотах?
– удивилась Евфимия.
– Ему ли не ведать?
– склонил голову игумен. Принесли узел с доспехами и оружие.
– Обереги вас Господь!
– благословил старец детей и женщин.
Евфимия припала к его руке. Как в редкие мгновения жизни, сделалось страшно.
Спустились в глубокое подземелье. Пламя свечи в руках инока едва освещало низкий потолок, тёмные углубления в стенах.
– Чьи там гробы?
– прошептала Раина, приметив край домовины.
– Братия, жившая прежде нас, здесь упокоивается, - отвечал монах.
Меланьица несла Юрия на руках. Иоанн вырвал ручонку из тёплой длани боярышни:
– Отпусти, тётка Евфимья. Сам пойду…
Подземелье расширилось. Свеча озарила престол с крестом на небольшом возвышении, иконы над ним.
– Часовенка под землёй?
– догадалась Меланьица.
– Молимся здесь, бывает, - возжёг инок в подсвечнике несколько свечек.
Отдохнули до поздноты. Попеременно сидели на железном ковчежце. Затем иеромонах отслужил напутственный молебен, всех благословил.
Выбрались на воздух вне стен обители. Густой кустарник укрывал выход. Во тьме добрались к дороге с монашьей помощью.
Возница с каптаном ждал.
– Обыскались детей государевых нечестивцы, - поведал монах-конюший.
– В игуменские покои не посовестились взойти!
– Есть ли в каптане медвежьи полости?
– тревожилась мамка.
– Овечьи есть, - успокоил возница.
Возок заскользил в белоснежную пустоту… Да скользил недолго. Вдруг стал.
Евфимия приотворила дверцу. Луна сияла. Красота ранне-зимняя услаждала сердце. А тошно стало: впереди мерцала оружием кучка вершников.
– Приспел черёд мужеству!
– обернулась боярышня к спутнице.
– Чесотка да таперичи, - отозвалась лесная дева.
– Сначала из лука стрелим?
– выглянув со своей стороны, она изготовилась.
– Дверь-то - щит!
Евфимия укрылась за своим «щитом».
– Тётка, дай меч!
– потребовал Иоанн.
– Сиди уж!
– укротила Меланьица. Монах с козел объявил:
– Что-то машут…
В белой тиши боярышня распознала зов:
– Евфимия Ивановна!
Не помня себя от счастья, отозвалась:
– Карио-о-он!
<