Основание и Земля (Академия и Земля)
Шрифт:
XII. К поверхности
Повернув голову, Тревиз взглянул на Блисс. Ее лицо ничего не выражало, но глаза смотрели на Бэндера с таким напряжением, что казалось, она не видит ничего больше.
Пилорат широко раскрыл глаза, не веря услышанному.
Тревиз, не зная, что Блисс будет – или может – делать, старался прогнать всепоглощающее чувство неудачи (не столько мысли о самой смерти, сколько о смерти без знания о нахождении Земли,
Он заговорил, стараясь, чтобы голос его звучал ровно, а слова были ясны и понятны.
– Вы проявили себя вежливым и мягким солярианином, Бэндер. Вы не разгневались на нас за вторжение в ваш мир, а вместо этого показали свое поместье и особняк и ответили на наши вопросы. Для вашего характера больше подходит позволить нам сейчас уйти. Никому нет нужды знать, что мы были в этом мире, и мы не будем возвращаться. Мы прибыли, ничего не зная, просто в поисках информации.
– Все, что вы говорили, истинно, – легко сказал Бэндер, – и все-таки я должен забрать ваши жизни. Вы потеряли их как только вошли в атмосферу. Я мог – и должен был – убить вас немедленно, как только увидел. Затем нужно было приказать специальному роботу анатомировать вас для получения информации о колонистах, которая может пригодиться нам.
Этого я не сделал, потакая своей беспечной натуре – но теперь все. Больше я не могу этого делать. Фактически я уже подверг Солярию опасности и если сейчас, по некоторой слабости позволю себе разрешить вам уйти, другие, подобные вам, пойдут по вашим следам, как бы вы ни обещали, что этого не будет.
Однако, я кое-что сделаю для вас. Ваша смерть будет безболезненной. Я просто слегка нагрею ваши мозги и приведу их в состояние бездействия. Вы не почувствуете боли. Жизнь просто прекратится. Потом, когда анатомирование и изучение закончится, я превращу вас в пепел и все кончится.
– Если мы должны умереть, – сказал Тревиз, – я не возражаю против быстрой и безболезненной смерти, но почему мы, никого не оскорбившие, должны умирать?
– Ваше прибытие было оскорблением.
– Это нонсенс, ведь мы не знали, что это оскорбление.
– Каждое общество само определяет, что является оскорблением. Для вас это может казаться нереальным и произвольным, но для нас это не так. Это наш мир, на котором мы имеем полное право говорить, что в этом и том вы вели себя неверно и заслуживаете смерти.
Бэндер улыбнулся, как будто ведя беседу, и продолжал:
– У вас нет никакого права жаловаться. Вы пришли с бластером, который использует микроволновой луч, несущий убийственное тепло. Это именно то, что я собираюсь сделать, но наверняка более грубое и болезненное. Вы не колеблясь использовали бы его сейчас против меня, если бы я не выпустил из него всю энергию и был бы настолько глуп, чтобы предоставить вам возможность вынуть его из кобуры.
Тревиз заговорил с отчаянием, боясь даже глянуть лишний раз на Блисс, чтобы не привлечь к ней внимание Бэндера:
– Я прошу вас из милосердия не делать этого.
Снова помрачнев, Бэндер сказал:
– В первую очередь я должен быть милосерден к своему миру, а для этого вы должны умереть.
Он поднял руку, и темнота опустилась на Тревиза. На мгновение Тревизу показалось, что темнота душит его, и он подумал: «Это смерть».
Тут же послышался шепот, как будто его мысли породили эхо: – Это смерть? – Это был голос Пилората.
Тревиз тоже попытался шептать и обнаружил, что может делать это.
– Зачем спрашивать? – сказал он с чувством огромного облегчения. – Уже то, что вы можете задавать вопросы, показывает, что это не смерть.
– Но есть древние легенды, в которых упоминается жизнь после смерти.
– Ерунда, – буркнул Тревиз. – А где Блисс? Вы здесь, Блисс?
Ответа не было.
И снова Пилорат откликнулся эхом.
– Блисс? Блисс? Что случилось, Голан?
– Должно быть, Бэндер умер. В этом случае он не может снабжать энергией поместье, и свет погас.
– Но как могло… Вы хотите сказать, это сделала Блисс?
– Думаю, да. Надеюсь, что при этом она ничего себе не повредила. – Опустившись на колени, он пополз в полной темноте.
Наконец, рука его наткнулась на что-то теплое и мягкое. Он провел по нему и узнал ногу, явно слишком маленькую для Бэндера.
– Блисс?
Нога дернулась, заставив Тревиза отпустить ее.
– Блисс? – повторил он. – Скажите что-нибудь!
– Я жива, – донесся странно искаженный голос девушки.
– С вами все в порядке?
– Нет. – И тут же вновь появился свет, но слабый. Стены слабо светились, неравномерно освещая все вокруг.
Бэндер лежал темной грудой. Рядом с ним, держа его голову, находилась Блисс. Она взглянула на Тревиза и Пилората.
– Солярианин мертв, – сказала она. На ее щеках слабо поблескивали слезы.
Тревиз был ошарашен.
– Почему вы кричите?
– А что еще делать, убив живое, мыслящее существо? Это не входило в мои намерения.
Тревиз нагнулся, чтобы помочь ей встать, но она оттолкнула его.
Тогда Пилорат присел рядом и мягко сказал:
– Пожалуйста, Блисс, ведь даже ты не сможешь вернуть его к жизни. Расскажи нам, что случилось.
Она позволила поднять себя и вяло сказала:
– Гея может делать то, что мог делать Бэндер – использовать неравномерное распределение энергии во Вселенной и превращать ее в работу своей ментальной мощью.
– Это я знаю, – сказал Тревиз, желая успокоить ее, и не зная, как это сделать. – Я хорошо помню нашу встречу в пространстве, когда вы – или, точнее, Гея – захватили наш корабль. Я подумал об этом, когда он держал меня, забрав мое оружие. Он держал и вас тоже, но я был уверен, что вы можете освободиться, если захотите.