Основатели и Империя
Шрифт:
– Клянусь Галактикой, нам есть, что ему противопоставить! – выкрикнул он со злобным удовлетворением. – Вы говорили, что ваш чудесный Мул наладил связь с Неотрантором. Так вот, его связные мертвы или даже хуже. Мы убили принца короны, а второй сошел с ума. Мул не отомстил нам за это, хотя должен был.
– Вы промахнулись. Это были не наши люди. Принц – всего лишь пропитанная вином посредственность. Второй, Коммазон, был феноменально глуп. Он пользовался определенным влиянием в своем мире, но это не мешало ему
– Но именно они пытались нас задержать.
– Снова нет. У Коммазона был раб по имени Инчни. Это он надоумил Коммазона задержать вас. Он стар, но его жизни хватит на то, чтобы выполнить то, что нам от него нужно. Вам не удалось бы убить его.
Теперь на полковника напустилась Байта. Она так и не притронулась к своей чашке.
– Позвольте, вы сказали, что ваши чувства находятся во власти Мула. Вы верите в Мула и преданы ему. Чего же стоит для нас ваше мнение? Вы потеряли способность объективно мыслить.
– Вы ошибаетесь, – покачал головой Притчер. – Под контролем находятся только эмоции, а разум, как всегда, в моей власти. Безусловно, направления его работы определяются чувствами, но на качество работы разума чувства не влияют. И теперь, освободившись от прежнего эмоционального настроя, я вижу многое яснее, чем раньше.
Я понял, что Мул разработал чрезвычайно тонкий и стоящий план. После того, как меня обратили, я проследил его путь наверх с самого начала. Семь лет назад необычная способность позволила Мулу стать во главе банды какого-то кондотьера. С этой бандой при помощи своего дара он захватил планету. Он присоединял все новые и новые армии и планеты и, наконец, смог захватить Калган. Заняв Калган, он получил мощный флот, с которым уже можно было выступать против Фонда.
Фонд – это ключ к Галактике. В этой области Галактики лучше, чем где бы то ни было, развита промышленность. Поставив себе на службу ядерную энергетику Фонда, Мул стал, фактически, хозяином Галактики. Наша техника и его дар в конце концов заставят остатки империи признать его власть и со временем – после смерти старого сумасшедшего императора – короновать его. Тогда он станет императором не только де-факто, но и де-юре. Найдется ли после этого в Галактике мир, который выступит против него?
За эти семь лет он основал новую империю; иными словами, он сделал за семь лет то, на что Селдон отвел тысячу. Наконец-то в Галактике установится мир и порядок.
Вы не сможете ничего изменить, точно так же, как не сможете остановить вращение планеты, упершись в нее плечом.
За речью Притчера последовало всеобщее долгое молчание. Чай остыл. Полковник допил то, что осталось в его чашке, снова наполнил ее и не спеша опустошил. Торан сердито кусал ноготь. Лицо Байты было бледным, отрешенным и холодным.
– Вы
– Правда, – торжественно подтвердил Притчер.
– Не лишайте и нас этой привилегии.
Полковник Притчер встал.
– Что ж, я ухожу, – отрывисто сказал он. – Как я и говорил, моя миссия здесь не имеет к вам отношения. Это не акт особого милосердия. Если Мулу понадобится вас задержать, он поручит это другим людям, и вы будете задержаны. Если мне придется участвовать в вашем аресте, я не сделаю больше, чем от меня потребуют.
– Спасибо, – сказала Байта едва слышно.
– Что до Магнифико, то… Магнифико, где ты? Выходи, не бойся…
– Что же Магнифико? – спросила Байта с внезапным воодушевлением.
– Ничего. На его счет я также не имею инструкций. Я слышал, что его разыскивают, но поскольку это поручено не мне, заниматься этим не стану. Мул найдет его в свое время. Ну что, пожмем друг другу руки на прощание?
Байта отрицательно покачала головой. Торан бросил на полковника презрительный взгляд.
Железные плечи полковника чуть опустились. Он пошел к двери, но на пороге обернулся.
– И последнее, – сказал он, – не подумайте, что мне неизвестна причина вашего упорства. Вы ищете Второй Фонд. В свое время Мул примет против вас меры, и тогда ничто вас не спасет. Я знал вас с лучшей стороны и потому попытался помочь вам сейчас. Еще немного – и будет поздно. До свидания.
Салютовав, он вышел.
Байта повернулась к Торану и прошептала:
– Они знают даже о Втором Фонде.
А в укромном уголке библиотеки, освещенном лишь лампочкой проектора, Эблинг Мис, ничего не видя и не слыша вокруг себя, уносился в призрачные миры и что-то победно напевал себе под нос.
25. Смерть психолога
Эблингу Мису оставалось жить три недели.
В течение этих трех недель Байта посетила его трижды. Первый раз она пришла к Мису после визита полковника Притчера. Второй – через неделю, и третий раз – в тот самый день, когда Мис умер.
Полковник Притчер ушел, оставив Торана и Байту в подавленном настроении.
– Тори, давай посоветуемся с Эблингом, – сказала Байта по некотором размышлении.
– Ты думаешь, он чем-то поможет? – хмуро спросил Торан.
– Нас всего двое. Так хочется сбросить хоть часть ответственности. А может быть, он сможет помочь.
– Он уже не тот, что прежде, – возразил Торан. – Вдвое похудел и стал не от мира сего.
Торан покрутил в воздухе растопыренными пальцами, иллюстрируя свою мысль.
– Иногда мне не верится, что он вообще на что-то способен. А чаще мне кажется, что нам никто и ничто не в силах помочь.