Основатели и Империя
Шрифт:
– Вчера я мельком видел чужестранцев, – небрежно сказал седой шофер.
– Мое внимание привлекла женщина: у нее необычная внешность. Решительная мужская походка и удивительно бледная кожа, контрастирующая с чернотой волос. В голосе шофера прозвучала неожиданная теплота, и Коммазон обернулся к нему с удивлением.
– Никакая проницательность не откажется от разумного компромисса, – продолжал Инчни. – Принц отдаст вам всех мужчин, если вы оставите ему женщину.
Лицо Коммазона просветлело.
– Вот это мысль! Вот это идея! Поворачивай
Дома, обнаружив на рабочем столе в кабинете капсулу с секретным сообщением, Коммазон испытал чувство, близкое к суеверному страху. Сообщение было передано на длине волны, известной лишь немногим. Прочитав его, Коммазон широко улыбнулся: Фонд действительно пал, а человек Мула направлялся на Неотрантор.
Туманное представление Байты об императорском дворце не соответствовало действительности, и, увидев настоящий дворец, она в глубине души почувствовала разочарование. Комната была тесная, отнюдь не роскошная, даже скромная. Императорский дворец был скромнее резиденции мэра на Термине, а Дагоберт IХ…
Байта составила для себя определенное мнение о том, каким должен быть император. По ее представлению, император не должен напоминать чьего-то доброго дедушку. Он не должен быть худым, бледным и увядшим. И самое главное, император не должен подавать чай своим гостям и беспокоиться об их удобстве.
А Дагоберт IХ делал все, чего делать не полагалось.
Похохатывая, он наливал чай в чашку, которую Байта держала в оцепеневшей руке.
– Что вы, голубушка, это для меня удовольствие. Мне надоели придворные церемонии. А сколько лет у меня не было гостей из дальних провинций! Я стар, и этими делами ведает мой сын. Вы не знакомы с моим сыном? Милый мальчик. Возможно, несколько упрям, но он еще молод. Хотите ароматную капсулу? Нет?
– Ваше императорское Величество, – начал Торан.
– Да?
– Ваше величество, мы не хотим быть вам в тягость…
– Полно, вы мне не в тягость. Вечером будет официальный прием, а до тех пор можно наслаждаться свободой. Постойте, забыл, откуда вы? Как давно у нас не было официального приема! Вы сказали, что вы из провинции Анакреон?
– Мы из Фонда, Ваше Императорское Величество.
– Да-да, из Фонда, я вспомнил. Даже нашел на карте. Это в провинции Анакреон. Я там никогда не был. И в последнее время не получал сообщений от вице-короля провинции. Как там дела? – беспокойно спросил император.
– Сир, – пробормотал Торан, – у меня нет жалоб.
– Похвально. Вице-король также достоин одобрения.
Торан беспомощно взглянул на Эблинга Миса, тот напористо заговорил:
– Сир, нам сказали, что для посещения библиотеки Императорского университета на Транторе требуется ваше разрешение.
– На Транторе? – переспросил Император без гнева. – На Транторе? Ах, Трантор! Вспомнил. Мечтаю вернуться туда с армадой кораблей. Вы будете со мной. Вместе мы одолеем мятежника Джилмера.
Его сутулая спина распрямилась, голос набрал силу, взгляд на мгновение стал жестким. Потом воодушевление императора прошло, и он тихо сказал:
– Ба-а, Джилмер умер – я вспомнил. Да, да, Джилмер умер. Трантор умер… что-то я хотел сказать… так откуда вы?
Магнифико шепнул Байте:
– Неужели это император? Я думал, что императоры мудрее и сильнее простых людей.
Байта сделала ему знак замолчать.
– Если Ваше Императорское Величество подпишет нам разрешение посетить Трантор, – сказала она, – он сделает неоценимый вклад в наше общее дело.
– На Трантор? – Император снова не понимал, чего от него хотят.
– Сир, вице-король Анакреона, от имени которого мы говорим, велел передать вам, что Джилмер жив.
– Жив! Жив! – взревел Дагоберт. – Где он? Мы пойдем на него войной!
– Ваше Величество, это неизвестно. Мы пока ничего не можем сказать о месте его пребывания. Вице-король прислал нас лишь сообщить, что он жив. Только оказавшись на Транторе, мы сможем его найти. А тогда…
– Да, да, Джилмера нужно найти, – старый император пошарил по стене и накрыл дрожащим пальцем фотоэлемент.
Ответа не последовало, и император пробормотал:
– Слуги заставляют долго ждать. А мне некогда.
Император нацарапал что-то на чистом листе бумаги, поставив внизу витиеватое «Д».
– Джилмер еще почувствует силу своего Императора, – сказал он. – Так откуда вы? Из Анакреона? Что там творится? Уважает ли народ своего императора?
Байта сказала, вынимая бумагу из слабых пальцев императора:
– Ваше Императорское Величество пользуется любовью и уважением народа. Народу известно, что Император заботится о нем.
– Надо бы посетить добрый народ Анакреона, но доктор говорит… Не помню, что он говорит, но… – он окинул гостей острым взглядом. – Вы что-то сказали о Джилмере?
– Нет, Ваше Императорское Величество.
– Он не продвинется дальше. Возвращайтесь на родину и передайте это вашему народу. Трантор выстоит! Мой отец возглавляет флот, а этот мятежный негодяй Джилмер замерзнет в космосе со своими жалкими кораблями.
Император упал в кресло, и снова взгляд его стал пустым.
– Что я говорил?
Торан поднялся с места и низко поклонился.
– Ваше Величество, вы были к нам очень добры, но время аудиенции истекает.
На минуту Дагоберт IХ стал настоящим императором. Он поднялся, выпрямился и стоял так, пока его посетители по одному пятились к выходу.
А там их окружили двадцать вооруженных солдат.
Прозвучал выстрел.
Байта пришла в сознание не сразу, но без вопроса «Где я?» Она ясно помнила странного старика, называвшего себя императором и людей, ожидавших за дверью. Болели суставы, значит, стреляли из парализатора. Не открывая глаз, Байта стала изо всех сил прислушиваться к звучащей неподалеку беседе.