Особь
Шрифт:
– Весело, однако, живем, – хмыкнул Александр Иванович. – А сколько у них там в Первой клинической всего трупов?
– Приятель говорит – родственники своих умерших почти не забирают. Всего невостребованных – так вообще за полтысячи, в больничном саду закапывают, негашеной известью пересыпают. Скоро и там места не останется – уже в три слоя лежат.
– А чего в крематорий не везут?
– Некому теперь, с транспортом напряги. Да и нападений очень боятся.
– Во-от оно что… – Прозектор уселся на подоконник, приоткрыл форточку. – А у нас, значит, пока никаких нападений нет?
Ассистент доверительно улыбнулся.
– Нет, Александр Иванович. И, надеюсь, не будет.
– Это почему?
– Покойники нападать уже ни на кого не станут. А мы… ну, ребята-патологоанатомы, никуда за территорию больницы давно уже не выходим. Коммуной живем, все трое. Тут же, на территории.
– А ну-ка… Расскажи поподробней, – заинтересовался прозектор.
– Помните корпус для больных СПИДом?
– Который за старой котельной?
– Вот-вот. Там давно уже никаких больных нет, все по домам разбежались. А домик ничего, и снаружи его почти не видно. Мы там на всякий случай провели дезинфекцию. Натаскали мебели, продуктов, дров и вообще, всего необходимого. Наняли за триста граммов спирта экскаваторщика, он нам метровый ров прокопал по периметру, мы его хлорированной водой залили, от крыс. Поставили двойное ограждение из колючей проволоки, пропустили по нему ток. Притащили прожекторы, они всю ночь подходы освещают. Местность там со стороны котельной открытая, незаметно не подобраться. Так и живем… Пока, тьфу-тьфу-тьфу, все в порядке.
– А как же продукты и все остальное?
– Менты регулярно доставляют с рынков. За соответствующее вознаграждение, как и положено.
– Зайду как-нибудь к вам, если не против… – Александр Иванович обернулся, оглядывая непривычно темное здание головного корпуса.
За окнами вечерело. От здания школы, подожженной уличными громилами несколько дней назад, стлался серый дым. Сквозь эту дымную мглу проглядывали редкие огни фонарей у входа в приемное отделение. Во всем здании головного корпуса светилось лишь три окна – в вестибюле, в перевязочной и на этаже начальства.
– Неужели всех больных повыписывали? – не поверил прозектор. – Или… поумирали?
– Во всей клинике только детская травматология работает, да еще реанимация. И то вполсилы. Там некомплект медперсонала под семьдесят процентов. А из начальства тут лишь один главврач.
При упоминании о главвраче Александр Иванович нехорошо прищурился. Эта мерзкая, жирная, отупевшая от вымогательств скотина и в лучшие времена вызывала у него приступы непреодолимого отвращения, и лишь природная выдержка да врожденная интеллигентность удерживали прозектора от грубых слов и необдуманных поступков. В мыслях прозектор неоднократно изощрялся над главврачом, придумывая ему самые невероятные и чудовищные пытки. Теперь же, когда Александр Иванович окончательно осознал себя царем и богом Южного округа, когда тайный распорядитель его поступков едва ли не ежеминутно шептал ему на ухо «тебе позволено все!», он понял: этот толстый подонок недостоин жить на свете.
– Кстати, все медикаменты из аптечного склада он себе в кабинет забрал, – невольно подлил масла в огонь ассистент. – Сам я не видел, но говорят, что перепродает это втридорога. В смысле – меняет на продукты и на все остальное. У него там и коньяк, и черная икра, и фрукты, и вообще любые деликатесы. А как докажешь? Контроля ведь никакого. Он бы и нас давно уже выгнал, да только кому тогда в морге работать?
– Понимаю… – Александр Иванович опустил голову, чтобы нечаянным взглядом не выдать тигриную злобу, которой теперь наверняка сверкали его глаза.
Патологоанатом, однако, все еще мог себя контролировать; спасительный коктейль из снотворного, хлордиазепоксида и диазепама он принял двенадцать часов назад. А значит, в запасе у него оставался еще где-то час или около того…
– Был там вчера, надо было несколько документов подмахнуть. Не кабинет, а прямо «Елисеевский» гастроном.
– А как же уличные психопаты: неужели никто на такое добро не прельстился? – как бы невзначай уточнил прозектор.
– У него все уличные менты с руки кормятся. Да еще на его этаже двое омоновцев в охранниках, за хлеб и тушенку нанял. Из кабинета своего почти не выходит. Молоденькие медсестры в тот кабинет буквально ломятся – за буханку хлеба готовы отдаться! И автомат прямо на платяной вешалке болтается, поверх белого халата. У ментов на спирт выменял. Ладно, Александр Иванович. Трупы в крематорий сегодня повезем? Я уже и самосвал нашел, и с милицией договорился, будут сопровождать.
– Давай на завтра, в пять вечера подойду прямо сюда, – с деланым безразличием согласился прозектор. – Только бумаги на всякий случай оформлю. Чтобы потом проблем не возникло, сам понимаешь. Короче, забирай своих ребят и пусть тела в самосвал грузят. А я сейчас подойду.
Выйдя из морга, Александр Иванович зашел за угол, остановился, раздумывая, чем именно лучше прикончить жирную гадину.
– Еще патроны на тебя, суку, тратить… – прошептал он. – Я тебя просто так убивать не буду. Я тебя ножками, ножками растопчу. Я тебе требуху наружу выверну… и сожрать заставлю!
Ощущение правильности уже принятого решение подталкивало к быстрым действиям. Поднявшись лифтом на последний этаж головного корпуса, Александр Иванович продемонстрировал омоновцам служебное удостоверение («мы из морга!») и, стараясь держать себя спокойно и даже непринужденно, постучал в кабинет главврача.
– Минуточку! – донеслось из-за двери, и спустя какую-то секунду на этот звук наложился металлический щелчок передергиваемого автоматного затвора. – Входите!
Первое, что бросилось Александру Ивановичу в глаза, – огромное количество картонок, ящиков и пластиковых упаковок. В углу громоздились туго набитые мешки, перевязанные сверху веревочными тесемками – видимо, с крупами, сахаром и мукой. Вдоль стены стояло аж четыре холодильника, и прозектор сразу же их узнал: холодильные шкафы притащили из лаборатории и больничных коридоров. Обычно в них хранились препараты, анализы и лекарства.
В кабинете витал густой, смачный дух съестного. Сам же главврач сидел за столом, пыхтя и отдуваясь, – видимо, только что хорошенько поужинал. Прямо перед компьютером стояла жестянка элитного импортного пива – невероятный дефицит в Южном округе. Огромный живот хозяина кабинета лежал в специально вырезанном углублении полированного стола и казался фантастическим яйцом в футляре.
– А-а-а, ты! – приветливо замахал руками главврач. – Давненько не виделись. А я уже думал, что и ты… того. Ну, с чем пожаловал? Присаживайся, хоть посмотрю на тебя. Может, в последний раз.
Усевшись напротив, Александр Иванович угрюмо уставился в пол, рассматривая истертости линолеума. Главврач напоминал ему презерватив, наполненный нетипичным содержанием, наподобие тяжелого и редкого газа ксенона. Даже самый писклявый человек, подышав ксеноном, начинает говорить басом. Вот так и главврач выглядел куда более важным и значительным, чем был на самом деле.
– Пришло распоряжение из мэрии срочно разгрузить морг, – пояснил прозектор с подчеркнуто официальными интонациями. – Через полчаса будет грузовик, уже договорились. У меня там почти две сотни трупов. Надо доставить в крематорий.