Особенные дети
Шрифт:
– Это обманчивое впечатление, Даниэль. Я такая же мерзкая тварь, как и остальные люди.
Я промолчал. Зря я затронул эту тему, но мне так хотелось понять этого странного человека, так похожего на Руслана. Хоть одну-то тайну мира я должен разгадать перед своей смертью?
Кот не дал.
Он повёл меня в самый лучший ресторан, где я стеснялся своего простого вида. Он заказал лучшее вино, устриц, какой-то невероятный десерт. Что было в глубине его глаз? Я так и не понял. Тоска? Печаль? Способен ли он испытывать такие эмоции?
День
– Что любишь ты, Даниэль? – задал вопрос Кот, когда нам принесли кофе. – Для чего бы стал жить ты?
– Я люблю свою маму, своих друзей, свою жизнь… Люблю утренний свет, запах чая с липой, люблю сильный дождь и пушистый снег. Вообще, я люблю этот мир за его непредсказуемость. Люблю свою жизнь за то, что никогда не знаешь, чем всё обернётся. Люблю людей, потому что верю в их доброту, - я выразительно посмотрел на Кота. Неожиданно он показался мне жалким и глубоко несчастным человеком. Он никогда не сможет постичь эту красоту. А прекрасно в этом мире всё: гладкость холодного стекла бокала, пряный запах крепкого вина, шершавость льняной скатерти, искренняя любовь в глазах мамы.
– Ты так улыбаешься, что мне хочется тебя ударить, - проворчал Кот, кивая официанту, который поднёс ему коробку дорогих сигар и открыл её, чтобы мужчина выбрал. Я такое видел только в фильмах.
– Какое самое счастливое воспоминание в вашей жизни?
Кот смерил меня недовольным взглядом:
– Разве твоя очередь спрашивать? – пробежав пальцами по сигарам, он выхватил одну, совершил все совершаемые перед курением манипуляции, вроде откусывания кончика сигары, и позволил официанту прикурить. – А ты сам счастлив, Даниэль? В своей прекрасной, радужной жизни?
– Она не такая уж радужная, учитывая, что я всегда притягиваю приключения, однако, я даже рад – мне никогда не бывает скучно. Наверное, да, счастлив. У меня прекрасная жизнь.
– Грустно, наверное, её терять? – мужчина выпустил идеальное кольцо из дыма.
– Да. И в то же время нет.
– За что же ты любишь эту жизнь? Она несправедлива. Возьми, к примеру, стариков в нашей стране. Как они живут? На грани бедности. Или возьми преступников. Каких-нибудь крутых депутатов, которые сбивают на своих крутых тачках обычных людей, убивают их и им за это ничего не бывает.
– Всё это можно изменить, - сказал я, понимая, что как раз-таки это в моих руках.
Странный это был разговор. В голове всплывали разные образы. Красивые и не очень. Боль, счастье, радость. Несправедливость и достоинство. То, о чём говорил сейчас Кот, являлось следствием неправильной политики власти, несовершенством законодательства. В моей голове вспыхивали десятки мыслей за секунду, а в сердце укоренялось знание, что я смогу изменить всё. День назад, да что там, час назад я об этом даже и не думал, а сейчас я явно видел перед собой дорогу, избрав которую, я буду делать добро. Спасибо, Кот. Без вас я бы и не додумался. Оставалась самая малость – выжить.
Кот докурил сигару, заказал самый дорогой коньяк, выпил рюмку, затем вторую, предложил мне, но меня и без спиртного мутило, поэтому я отказался.
– Ладно, пошли, - он взглянул
У выхода нас нагнал метрдотель, охуевший от размера чаевых (я видел, как мужчина положил пятитысячную купюру со словами: «Пусть хоть кому-то будет хорошо») и стал пожимать нам руки. Кот с сытой полуулыбкой слушал его сбивчатую благодарность, а я глянул на телевизор, стоящий в гардеробной и за одну секунду стал белым. На весь экран была моя фотография. Разыскивается, звонить по телефонам… Ладони стали ледяными. Я бросил взгляд на своего спутника, безмятежно слушающего метрдотеля. Он не заметил. Не почувствовал, как участился мой пульс, как мои зрачки стали огромными. Нас ищут. Кто?! Только я подумал, что это единственный сюрприз судьбы за вечер, как дверь распахнулась и вошла Ира. Та самая Ира, которая крала вещи из школьной раздевалки. Девушка была в сопровождении невысокого, круглого мужчины и выглядела она крайне вызывающе. Короткое платье, сидящее на ней, как вторая кожа, высокие каблуки, агрессивный макияж, сигарета в длинном мундштуке и тяжёлый, безрадостный взгляд. Ира меня узнала. Сразу же в её глазах вспыхнула злоба. Не забыла и не простила. Я понимал, что это всего лишь вопрос времени, когда девушка включит телевизор.
Кот мягко взял окаменевшего меня под руку и вывел. С оживлённой улицы он толкнул меня в полутёмную подворотню и прижал к стене:
– Посмотри мне в глаза, Даниэль, и расскажи в чём дело.
– Я знаю эту девушку. Она училась со мной в школе.
– Эта проститутка несовершеннолетняя? – Мужчина наслаждался моим состоянием. Он заставлял меня вжиматься в стену.
– Да, она из параллельного класса, - на автомате ответил я. Стоп. – Проститутка? С чего вы взяли?
– Ты такой наивный, - прошептал Кот, ставя своё колено между моих ног и чуть надавливая им, прижимая к паховой области. Запах дорогого коньяка, сигар и желания наполнил воздух между нами. Во рту пересохло и в одно мгновение стало душно. Голова шла кругом. От того, что тело реагировало на присутствие мужчины самым подлым образом. Это неправильно. Почему же так? Это киллер, охотившийся за мной… Ну почему же меня охватывает такая дрожь от его прикосновений? Я буду сопротивляться до конца. Отворачиваюсь, стискиваю зубы. Кот понимающе ухмыляется:
– Не хочешь изменять Руслану? А то, что ты сам горишь, не в счёт?
– Я не знаю, что со мной, - вздохнул я. По спине скатывались капельки пота.
– Зато я знаю. Очередное изобретение профессора. Ими меня снабдила его очаровательная помощница. Это изобретение для возбуждения.
– Вы чёртов извращенец! – разозлился я и даже оттолкнул его.
Кот подмигнул мне:
– Надумаешь – обращайся.
– Никогда.
– Ну, конечно, наш великий Даниэль будет лучше истязать себя муками. Очень по-библейски.
– Пошёл ты!
– Самое время, - грустно улыбнулся Кот. – Поехали, Даниэль, день закончился.
Я сглотнул. Какой потрясающий выбор он мне предлагает – трахнуться с ним или сразу ехать к профессору. Даже не смотря на то, что моё тело охвачено огнём, я выберу второе.
– Руку, Даниэль.