Особое обстоятельство
Шрифт:
— Ладно, разговора у нас не выходит, — я заправила волосы, ощущая по болезненной волне, прошившей спину, что пришло время укола, — спасибо за чай.
— По-дурацки вышло.
— Да, — тихо ответила я, — провожать не надо.
И пошла к выходу, осторожно придерживаясь за стену и очень надеясь, что Коган не отправится следом. Неожиданно накатившая слабость мешала твердо стоять на ногах, поэтому я хотела как можно скорее оказаться в автомобиле. Однако, Матвей оказался куда упрямее, чем я ожидала:
— И куда ты в таком состоянии? — спросил он,
— Иди к черту, художник, — проговорила я, ощущая, как начинают стучать зубы.
— Надо же, какой ты бываешь дерзкой, — мужчина подтолкнул меня в сторону банкетки, помогая сесть поудобнее. — Это из-за нападения?
Я кивнула молча, обнимая себя. Недавний запас энергии подошел к концу, и мне осталось только проклинать свою невезучесть. .
— Чем я могу помочь тебе?
— В машине, в пакете лежат ампулы и шприцы, — я протянула ему ключи, — принесешь?
— Конечно, — кивнул он, — давай пока на диван, там удобнее.
Он помог мне подняться и провел в дальнюю комнату, самую маленькую и темную. Небольшой низкий диван, напротив шкаф с книгами и светильник — ни телевизора, ни компьютера, — ничего лишнего. Я легла, ощущая, что дрожь спускается по телу внизу, до самых пальцев ног. Коган молча укрыл меня одеялом и вышел из комнаты, прикрывая дверь.
«Точно по-дурацки, — подумала я, — в самый неподходящий момент».
Я поплотнее укуталась в одеяло, не ощущая, что на улице все еще жара, и с трудом дожидаясь того момента, когда рядом появится Матвей с уколами.
— Тина, — когда его холодные пальцы коснулись лба, я вздрогнула, открывая глаза.
— Я уснула или сознание потеряла? — потирая виски, поинтересовалась у мужчины.
— Скорее, тебя вырубило от усталости, — пожал он плечами. — Я не умею делать уколы.
— Вот и хорошо, — я забрала из его рук пакет со всем необходимым. — Будь добр, отвернись.
— Позовешь, — Матвей ушел в другую комнату, а я зубами отколола кончик ампулы, набирая ее содержимое. Еще несколько лет назад перспектива делать себе уколы вызывала у меня дикий страх, но теперь я справлялась с ними легко. Правда, тренироваться тогда приходилось на другом человеке — на Пашке.
«Не о том думаешь», — отдернула себя, вдавливая поршень и болезненно морщась. Липкий пот проступил на спине, капля скатилась с виска, но уже спустя несколько минут я чувствовала себя гораздо лучше.
Вскоре я вышла на кухню, мечтая о горячей чашке чая, которую так и не допила полчаса назад. Матвей сидел, уткнувшись в телефон, снова в очках — все-таки для зрения, а не ради понтов.
Услышав, как я иду, он поднял голову, оценивая мое состояние.
— Лучше?
— Гораздо, — кивнула я.
— Почему ты бросилась меня защищать?
— Разве мы это еще не обсуждали? — удивилась я, устраиваясь за столом напротив.
— Возможно, я не запомнил.
— У тебя плохая память, — посетовала я, — а у меня сработал дурацкий инстинкт.
— Какой?
— Дурацкий, говорю же, — я усмехнулась.
— А с тобой бывает
— Только когда я на грани обморока и полчаса после.
— Почему вам нужен мой отец?
Возникла пауза: мы вглядывались в лица друг друга, словно решаясь, как поступить дальше. Каждый шаг мог быть фатальным, — Коган боялся за своего папу, мне же была важная собственная шкура.
— У Тимура есть предложение для него.
— Какое? — быстро произнес художник.
— Интересное.
— Тина! — не выдержал он, начиная злиться, — я серьезно!
— Ему понравится, это все, что я могу сказать.
— Откуда ты можешь знать, что понравится моему отцу? Он уже давно обыкновенный пенсионер, ему не нужна работа, — мужчина встал, нервно прохаживаясь по узкому пространству между столом и панорамным окном, скрытым легкой тюлью.
Я отвернулась, чтобы не видеть его мельтешения; кухонные часы, висевшие напротив моего лица, тикали, отмеряя время до отъезда Когана, а я так и не приблизилась к нужной цели.
— Нет так нет. Тебе виднее, — чаю уже не хотелось. Я отодвинула стул, поднимаясь в надежде, что во второй раз смогу выйти из дома без приключений. Он не стал останавливать меня, а я — прощаться.
До машины я спустилась быстро и не оглядываясь назад, совершенно не интересуясь тем, что будет дальше.
*В борьбе: прикосновение лопатками к земле как момент поражения.
Обратная дорога не отложилась в голове — я двигалась на автомате, занятая своими мыслями. Матвей мне нравился, но после его сегодняшнего поступка я не представляла, как нам общаться дальше, и что я должна сделать, чтобы вытянуть у него контакты отца. В очередной раз задаваясь вопросом — а не проще ли провернуть все это силой? — я остановила машину на большой парковке, нервно постукивая пальцами по рулю. Столько времени мы тратим на «ухаживания» за ним — времени, сил и денег, что становится страшно, какова же конечная цель Бро.
Я оглянулась, сосредотачиваясь на реальности и поняла, что улицы вокруг мне абсолютно не знакомы, да и название торгового центра напротив ни о чем не говорит. Черт возьми, где я? Достав мобильный, я загрузила карту, и дальше уже ехала по подсказке навигатора.
Спина зудела и чесалась, мне было жарко, даже несмотря на включенный кондиционер.
— Это уже ненормально, — заключила я, — пора к врачу.
Через десять минут я сворачивала к нашему дому, но в последний момент остановилась возле соседнего. Пока Тимур не знает, что я вернулась, у меня еще есть время проверить, что же так его здесь интересовало — или нервировало. Заперев автомобиль, я остановилась в раздумьях — двор, также как и наш, закрыт от посторонних, и попасть туда просто так не выйдет. А если я и пройду, то возникает следующий вопрос — кого я буду там спрашивать, и, главное, о чем? Идея, еще пару минут казавшаяся мне такой привлекательной, сейчас выглядела сомнительной, но сдаваться не попробовав — не в моих глупых правилах.