Особое задание
Шрифт:
Нас с командиром самолета вызвали к командиру части полковнику Лебедеву. Дело обычное: доклад о результатах полета. Развернув карту на столе командного пункта и вынув борт-журнал, я стал подробно докладывать о том, как мы летели, где били зенитки и ловили прожектора, как мы [7] заходили и куда попали бомбы. Говорить хотелось много, подробно, но полковник Лебедев на этот раз торопил меня. Заканчивая отчет, я высказал свое соображение по какому маршруту безопаснее летать и с какой стороны удобнее и безопаснее
– Хорошо, - сказал полковник, - это все учтем, но сейчас меня интересует другое. Как у вас дела?
– обратился он к Пусепу.
– Нормально, - ответил Пусеп.
– Как ваш самолет?
– С десяток дырок в правой плоскости, а все остальное в порядке.
– Так, хорошо.
– И обращаясь к инженеру части Анурову, полковник Лебедев сказал:
– Сегодня же дырки на самолете залатать, все осмотреть и проверить.
Потом опять обратился к Пусепу:
– Как у вас с моторами?
– Моторы хорошие - не обижают, жаловаться не на что, - ответил Пусеп.
– Как экипаж? Все ли здоровы и как работают?
– Весь экипаж здоров и работает хорошо.
– Так, прекрасно, - сказал полковник.
– Теперь всему экипажу сутки ничего не делать, никуда не ходить, одним словом, отдыхать. А завтра получите новое задание и приступите к подготовке.
– Товарищ полковник, разрешите доложить, что лично у меня с отдыхом ничего не получится, - сказал я.
– Это почему?
– спросил полковник.
– Такой уж у меня характер, пока не узнаю задания, уснуть не могу. Буду сутки лежать и перебирать в мыслях все возможные и невозможные варианты нового задания. [8]
– Ну, уж если на то пошло, придется сказать. Так вот, на-днях полетите в Англию, а оттуда возможно и дальше на запад. Больше сказать ничего не могу, завтра все уточним, а сегодня марш спать.
– Товарищ полковник, разрешите еще один вопрос: в Англию полетим через Берлин?
– спросил я.
– Это зачем же вам понадобился Берлин?
– Да чтобы по пути парочку бомб потяжелее сбросить.
– Нет, товарищи, на этот раз полетите без бомб и подальше от Берлина. Ну, все, спокойной ночи!
И повернув лицом к двери, полковник выпроводил меня из кабинета.
Выдержки хватило только на дневной отдых. Вечером того же дня почти все члены экипажа, крадучись, разными путями пришли к своему кораблю. Там были и бортмеханики Золотарев и Дмитриев, сейчас же деятельно взявшиеся за подготовку корабля к полету, и два наших лучших радиста, Муханов и Низовцев, приступившие к установке на самолете дополнительных антенн и приспособлению к ним антиобледенителей. Воздушные стрелки чистили и смазывали свое оружие, набивали патронами звенья.
Летчики Пусеп и Обухов, заняв свои пилотские места, давали указания о подгонке педалей, советовали, как лучше сделать освещение приборов и затемнение кабины на случай, если бы самолет попал в лучи прожекторного света.
Вторым штурманом был
Не знаю, спали ли хоть немного наши борттехники, работа кипела у нашего самолета и поздней ночью.
Залатаны и закрашены дырки на плоскостях, следы нашего последнего боевого полета. Проверены и отремонтированы все четыре мотора. Обновлены некоторые приборы. Самолет ощетинился новыми антеннами. Проверены компасы, авиасекстанты, навигационные приборы и радиополукомпас. В задней большой кабине установлены кислородные баллоны.
Техническая комиссия под председательством генерал-майора Маркова тщательно осмотрела корабль и моторы и пришла к заключению, что все подготовлено к полету.
Наконец экипаж получил задание.
Лететь надо в Англию и оттуда через океан в Америку, в Вашингтон. Обратный полет по тому же маршруту.
Майский теплый, тихий вечер. Большой красный шар солнца опускается к горизонту. Тяжелые четырехмоторные самолеты, выруливая со своих стоянок, поднимают пыль, наполняют весенний воздух мощным гулом и, разбежавшись по бетонной дорожке, отрываются от аэродрома, один за другим уходят на запад, в сторону огненного шара.
С завистью наблюдаю привычную картину взлета тяжелых кораблей, а потом долго смотрю в ту сторону, куда они скрылись.
Улеглась пыль. На аэродроме стала тихо и пусто. Только у опушки леса, раскинув могучие крылья, одиноко стоит наш корабль.
Наступил и наш черед: к самолету подошел трактор и, взяв его на буксир, потащил на взлетную полосу. Поставив корабль на бетон в направлении взлета, трактор, волоча за собой толстый стальной трос, ушел в другой конец аэродрома. [10]
В стороне, на зеленой траве, члены экипажа не спеша натягивали на себя летное обмундирование.
Вдали, на дороге, выходящей из соснового леса, блестя в лучах заходящего солнца, показались легковые автомобили.
Среди приехавших мы сразу узнали командующего авиацией дальнего действия генерал-лейтенанта Голованова и рядом с ним, к своему удивлению, Вячеслава Михайловича Молотова.
«Провожать, наверное, кого-нибудь приехал, - подумал я.
– Но кто же наши пассажиры?»
Генерал- лейтенант Голованов, приняв рапорт от командира самолета, подозвал к себе обоих штурманов и всех троих представил товарищу Молотову.
– Прошу, Вячеслав Михайлович, познакомиться: командир самолета Пусеп, штурманы Штепенко и Романов.
– Очень приятно, - здороваясь с нами, сказал товарищ Молотов.
– Выходит, я теперь перешел в их распоряжение?
– Да, выходит так, Вячеслав Михайлович. Распоряжаться они все умеют, и насчет доставки можете не беспокоиться.
Так вот кто наш пассажир!
– Ну, как вы себя чувствуете?
– спросил нас Голованов, показывая взглядом на товарища Молотова, натягивающего на неги меховые сапоги.