Особое задание
Шрифт:
Вечером в столовой за ужином офицеры в выутюженных костюмах, начищенных ботинках усиленно угощали нас неизменным виски с содой, обменивались с нами сувенирами и расспрашивали нас о событиях на фронте. Летный состав здесь тоже многонационален: американцы, канадцы, англичане, шотландцы, поляки, чехи, словаки.
Близость острова к Полярному кругу сказывалась во время нашего пребывания здесь в том, что не было ночи. Солнце едва скроется за горизонт и сейчас же снова восходит почти на севере.
В порту большое оживление. Много судов всяких типов и размеров, от больших
* * *
К ночи радиосвязь с Америкой была восстановлена, но оттуда сообщили, что погода нелетная. Вылет пришлось отставить. [32]
На следующий день на синоптической станции мы несколько раз подолгу совещались с дежурным синоптиком, выясняли обстановку. Аэродром имеет хорошую радиосвязь с Англией, Гренландией, хуже как раз с Канадой, которая нас больше всего интересовала.
Для переговоров с синоптиком нам дали переводчика. Длинный, бородатый, с синим носом, в потертой морской форме, он называл себя то художником, то капитаном.
Обычно являясь к синоптику вместе с нами, капитан начинал разговор по-английски. Синоптик долго и подробно объяснял ему обстановку, демонстрируя все на карте. Нам, не знающим языка, но знакомым с синоптикой, было понятно все, но капитан, не знакомый с синоптикой, не мог запомнить все термины и переводил обычно так:
– Погода паршивая, облака острые и длинные, ветер большой, туман густой, лететь не надо, а лучше пойдем пить виски!
После каждого нашего возвращения от синоптиков Вячеслав Михайлович требовал от нас подробного отчета и планов на ближайшее время.
Всех пассажиров беспокоила вынужденная задержка. Все уже усвоили основные метеорологические термины, знали, что такое нелетная погода и что такое непрохождение.
Вдруг совершенно неожиданно заштилело. Ветер, дувший в течение двух суток в одном направлении, внезапно стих, и ветроуказатель бессильно повис. Для такого нагруженного корабля, как наш, это сильно осложняло взлет. Но вопрос был решен: летим.
Подсчитали горючее. Инженерный запас - одна тонна - «на всякий случай» был слит.
Была полночь, а светло как на закате солнца. Оживленные, повеселевшие пассажиры натягивали [33] на себя меховые комбинезоны и унты. Мы все уже были давно одеты, докуривали сигареты, готовые занять свои рабочие места. Собралось много провожающих. Командир самолета на автомобиле объехал весь аэродром, выбирая направление взлета. Потом он вернулся к самолету и, не отрывая глаз, смотрел на ветроуказатель, не покажет ли он хоть какой-нибудь ветришко. Но обессиленный ветроуказатель вяло вертелся вокруг мачты.
Пассажиры стояли отдельной группой и оживленно беседовали в ожидании команды «занять места». Они не знали о переживаниях пилотов. После двух удачных перелетов они верили в машину и экипаж.
И пилоты и штурманы впервые позавидовали
По обеим сторонам стартовой дорожки на всю ее длину густо стояли самолеты-разведчики, истребители, бомбардировщики, оставляя узкий коридор для взлета. Убрать самолеты подальше от старта было некуда, предстояло еще одно затруднение. Надежд на скорое усиление ветра не было. Можно было только снова отложить вылет. Медленно, не спеша Пусеп начал застегивать парашютные ремни. Экипаж и пассажиры без слов поняли движение командира, быстро затоптали недокуренные сигареты и заняли свои места.
Запущены и прогреты моторы. Самолет медленно сдвинулся с места, подрулил в самый конец площадки и развернулся так, что заднее колесо оказалось за бетоном. Для взлета использовался каждый метр взлетной дорожки. [34]
– Ну, пошли!
– сказал пилот и, взглянув в последний раз с укоризной на ветроуказатель, дал моторам полный газ.
Самолет тяжело, лениво сдвинулся и, медленно ускоряя разбег, ровно пошел по бетонной дорожке между двух плотных рядов самолетов, под горку в сторону залива.
Через двести метров разбега моторам была добавлена мощность за счет форсажа газа.
Рев моторов усилился, самолет живее пошел вперед, и стрелка указателя скорости сдвинулась с места. Но режим моторов, по всей вероятности, был неровный, и самолет развернуло сначала влево, потом вправо. И набирая все больше и больше скорость, пошел наш самолет вилять от одного ряда самолетов к другому. В последний момент, когда уже надо было поднимать самолет в воздух, он мчался наискось, к правому ряду самолетов, и на мгновенье показалось, что сейчас, сию минуту, произойдет непоправимое…
Но пилот действовал спокойно. Он вырвал машину с левым креном, с высоко поднятой правой плоскостью над рядом самолетов и отвернул самолет влево. Левое колесо еще раз коснулось бетона, и в конце площадки, оканчивающейся обрывом у залива, мы были уже в воздухе.
Самолет низко несся над зеркальной поверхностью залива, и казалось - колеса сейчас заденут воду.
– Убрать шасси!
– послышалась команда.
Скорость прибавилась, и уже на противоположном берегу залива высота была сто метров, и мы могли отвернуть от высокой горы в сторону моря.
Некоторое время, дольше обычного, в самолете была абсолютная тишина.
Пассажиры после говорили, что взлет в Исландии был очень хорош, они даже не почувствовали, когда оторвались от земли. [35]
Исландия - Канада
Самолет низко пронесся над караваном больших океанских пароходов и военных кораблей сопровождения. Белый пар взвился над трубами, суда сигналили мощными гудками. На палубах толпилось много народу, все махали шляпами, платками - желали нам счастливого полета. Отвечая на приветствия, наши пилоты резко положили самолет с крыла на крыло - мы пожелали морякам счастливого плавания. Караван шел на север, в Советский Союз.