Особое задание
Шрифт:
Через два с половиной часа полета, по расчету, мы находились в районе островов, закрытых облаками. Еще раз измерили высоту солнца, и Сомнерова линия прошла через острова.
В это время кто-то из экипажа крикнул:
– Земля слева!
– таким голосом, каким кричали, вероятно моряки Колумба, увидевшие Америку впервые.
Слева в разрывах облаков действительно показалось что-то темное. Но почему земля слева, когда она по всем расчетам должна быть справа? За исключением двух штурманов, для которых было ясно, что земля может быть только справа, весь экипаж дружно утверждал, что
– А вот там еще один остров!
Кто- то увидел селение на острове и даже дым из труб. Понемножку курс самолета сам по себе стал леветь.
Для того чтобы прекратить дискуссию, дошедшую даже до пассажиров (все они тоже видели землю слева), курс самолета был довернут в сторону земли. Через две минуты все разъяснилось, и на самолете установилась тишина.
Оказалось, что разорванные высокие облака бросали тень на низкие сплошные облака, - они и были приняты за землю, что называется обман [28] зрения. В это время мы поймали волну радиостанции на островах. Выяснилось, что она работает не на той волне, какая указана в нашем справочнике. Мы еще раз убедились, что земля была от нас справа, и, отметив на карте точку разворота, повернули самолет на Исландию.
Облака подымались все выше и выше, мы перепрыгнули их только на высоте шести тысяч метров. Прогноз погоды и карта с синоптической обстановкой, находившиеся у нас, и тем более действительная метеообстановка не внушали нам никакого доверия.
Радиостанция Исландии хорошо идет на радиокомпас и наш полет в навигационном смысле не вызывал никаких опасений. Но погоду в районе предполагаемой посадки необходимо было знать заранее. На высоте шести тысяч метров, касаясь брюхом самолета холодных густых облаков, летим на аэродром и не знаем, какая нас ждет погода. Невероятная вещь!
Пришлось снова обратиться к мистеру Кемпбелл.
Сводка была благоприятная, видимость хорошая, облачность 300 метров. Вообще высота подходящая. Беда заключалась в том, что аэродром окружен горами высотой до тысячи метров. Здесь уж трехсот метров было мало. И мы решили в удобный момент пробивать облака над морем, а не над землей, чтобы не врезаться в горы.
Такой момент наступил через четыре с лишним часа. Верхний край облачности пошел на снижение, следуя за ним, снижались и мы. На высоте трех тысяч метров, находясь недалеко от южного берега Исландии, мы увидели окно в облаках и море. Заложили вираж и со снижением пошли в это окно. Но наша большая машина в окно не вместилась, и.мы вошли в облака. [29]
Началось легкое обледенение. Где-то близко высокий берег. Во избежание неприятной встречи с ним пришлось продолжать снижение по прямой на юг, подальше от берегов.
Все эти манипуляции не могли пройти незамеченными для наших пассажиров. Вячеслав Михайлович Молотов отложил книгу, которую читал на протяжении всего пути, и спросил:
– Чем вызваны такие сложные эволюции самолета и к чему следует готовиться пассажирам?
– Полагаю, что через полчаса пассажиры смогут обедать в Исландии, - ответил командир и добавил: - Снижаться в горах немного хуже, чем над морем.
На
Под нами был седой океан. На севере показался южный берег Исландии, ледники которого терялись в облаках.
С приближении к месту назначения необычайно оживился мистер Кемпбелл. Через каждые пять минут он подавал штурманам совершенно ненужные в это время радиопеленги и торжествующе улыбался при этом, показывая большой палец. Он был доволен собой и явно приписывал себе успех полета.
Неподалеку от берета нас встретили два истребителя «Аэрокобра». Истребители пристроились по бортам нашего самолета, совершенно не соблюдая необходимой дистанции. Никакие наши сигналы не помогли, и истребители шли буквально впритирку к бортам нашего самолета.
Так с присосавшимися истребителями мы и подошли к аэродрому, рельефно выделявшемуся на однообразно серой местности. [30]
Аэродром был достаточно велик, посадка не вызвала опасений, и мы сели прямо с курса.
Итак, мы пролетели без происшествий и осложнений еще 1590 километров пути. Нас встретил холодный пронизывающий ветер. Чувствовалось дыхание Арктики.
В Исландии
Группа офицеров во главе с полковником встретила наших пассажиров. Солдаты и младшие командиры большой группой стояли в стороне. Чувствовалось, что мы прибыли на военный аэродром.
Кинооператор и фотограф, тоже военные, со всех сторон снимали церемонию встречи.
В офицерской столовой были сервированы столы. В дружеской беседе обед прошел быстро и незаметно. После обеда инженеры и стрелки отправились к самолету, радисты на радиостанцию, а штурманы с летчиками - на метеостанцию, «торговаться» с синоптиками.
Метео- синоптическая станция здесь оказалась беднее, чем на предыдущем аэродроме, но принцип обслуживания самолетов тот же. Те же синие папки с картами, те же листы с характеристикой погоды, отпечатанные на машинке.
Синоптики охладили нас с первых же слов. Оказалось, что уже более полусуток нет связи с Америкой, и когда она будет налажена - неизвестно.
Любезный синоптик посоветовал нам пойти отдохнуть, обещая немедленно сообщить, когда будет восстановлена связь.
Отдыхать не хотелось, полет нас не утомил. Зашли в штаб аэродрома и там достали все недостающие нам сведения. Узнали, что от Исландии до Вашингтона основными средствами радионавигации [31] будут для нас радиомаяки. Последний радиопеленгатор в Исландии может нас проводить на расстояние до 500 километров.
На аэродроме было шумно: то взлетали, то садились самолеты: аэродром этот является базой для разведчиков подводных лодок.
Военный городок возле аэродрома состоит из многочисленных густо наставленных домиков из гофрированного железа. Каждый домик похож на большую цистерну, разрезанную в длину пополам.
Вечером перед ужином в одном из таких домиков, в местном театре, нам в течение двух часов демонстрировали кинокартину. Все это время на экране беспрерывно стреляли, пели, целовались, танцовали, скакали, снова стреляли.