Особые отношения (Не покидай меня)
Шрифт:
Мне понадобилось двадцать минут, чтобы рассказать всю историю. Пока я говорила, Клэпп, развернув стул, уставился в точку на стене позади компьютерного монитора и просидел так все время. Лицо его не выражало никаких эмоций, он ни разу не перебил меня, никак не реагировал даже в самых ужасных местах моего повествования. Он вообще никак не обозначал своего присутствия. С тем же успехом я могла беседовать с золотой рыбкой в аквариуме — реакция, точнее ее отсутствие, была бы ровно Такая же.
Когда я наконец договорила, снова повисла долгая пауза — как будто он не заметил, что мой рассказ окончен. Наконец что-то вроде бы забрезжило,
— Э… значит, так. У нас есть ваш адрес и номер телефона, они записаны?
— На первой странице анкеты.
Он еще раз открыл папку, изучил, захлопнул.
— Да, так и есть, — подтвердил он. Потом сказал, вставая: — Ну, э… в настоящий момент возможна экстренная бесплатная помощь, хотя окончательно вопрос о сумме выплаты может быть решен только после оформления всех документов. В любом случае… э… мы с вами свяжемся.
Это меня добило окончательно. Я-то думала, что он сейчас ответит мне на какие-то вопросы, изложит свою юридическую, точку зрения на все это, расскажет о моих шансах в суде, какой стратегии он намерен придерживаться… что-нибудь.Вместо этого мне снова пихнули в руку дохлую рыбину. А я была в таком замешательстве, что тоже ничего не спросила, кое-как ответила на его влажное, дряблое пожатие и ушла.
Часом позже я сидела на кухне у Джулии и приняла ее предложение выпить по капельке «Абсолюта». Мне это было необходимо.
— Может, у него такая манера, — предположила она.
— Да, вот такая дерьмовая манера. Совершенно не оставляющая никакой надежды. Сначала я просто подумала — ну и зануда. Точнее, я подумала — это самый скучный человек и самый большой зануда, какого я в жизни видела. Но потом-то, после того как я посвятила его в каждую деталь своей жизни за последние полгода, как он отреагировал? «Мы с вами свяжемся». А ты бы видела этого типа во время моего длиннющего монолога. Я уверена, что он в это время предавался трансцендентальной медитации с открытыми глазами.
— А может, он просто немного застенчив?
— Немногозастенчив? Я бы сказала патологическизастенчив… до такой степени, что я просто представить не могу, как он собирается предпринимать какие-то активные действия, защищая меня.
— Может, надо просто дать ему немного времени?
— Да времени-то у меня уж очень немного, — сказала я. — Меньше четырех месяцев, если быть точной. И не зря же это заключительноеслушание называется заключительным. Мне нужен кто-то, кто хотя бы постарается проконтролировать ситуацию и свести к минимуму возможный ущерб. Чудес я не жду. Мне он напомнил тех «халявных» адвокатов, о которых часто пишут в Штатах, — их назначают защитниками на процессах об убийствах, и они спят на суде до вынесения обвинительного приговора.
— Я остановилась. Джулия промолчала и улыбнулась.
— Ладно, — сказала я. — Может, это прозвучало слишком надрывно. Но…
— Я понимаю, что поставлено на карту, Салли. Я правда понимаю. И даже несмотря на то, что Найджел — твой адвокат, я уверена, что можно обратиться в службу бесплатной юридической помощи, и тебе разрешат заменить его на другого, если ты приведешь веские причины отвода. Так что если ты совсем не доверяешь этому Клэппу, обзвони пока других юристов из списка и узнай, когда можно с ними
Этим я занялась на следующее утро и оставила три сообщения трем разным адвокатам. Одна из них, Хелен Сандерс, мне перезвонила. У нее нет времени встретиться со мной лично на ближайшей неделе, но она будет рада поговорить со мной прямо сейчас И я минут пятнадцать рассказывала ей свою сагу, с начала до конца, во всех подробностях. Ее вердикт был суровым и бескомпромиссным.
— Не подлежит сомнению, что с вами поступили бесчестно и несправедливо, — сказала Хелен Сандерс. — Но это мало что меняет: их позиции очень и очень сильны. Кроме того, возможно, другие юристы уже говорили вам: если на предварительном слушании ребенка передали одному из супругов, суд, как правило, старается не менять этого решения в дальнейшем.
Именно это сказала мне и чудовищная Джинни Рикс накануне того катастрофического слушания. И я спросила у Хелен Сандерс:
— Вы считаете, мой случай безнадежен?
— Я не могу выносить суждения вот так, не ознакомившись с документами и решениями суда. Но пока, на основании того, что вы мне рассказали… не стану вас обманывать: я не вижу, каким образом вы смогли бы изменить ситуацию в свою пользу.
Она все же предложила мне встретиться через неделю, если я захочу продолжить разговор. Но я лишь поблагодарила ее за потраченное на меня время и положила трубку. О чем тут было говорить, что обсуждать? У меня безнадежный случай.
— Ты не должна так думать, — возразила Джулия, когда я пересказала ей наш разговор.
— Может, лучше взглянуть правде в лицо?
— Я уверена, что хороший адвокат сумеет выкопать что-нибудь против них, какую-нибудь грязь об отношениях твоего благоверного и этой Декстерши и о том, как они провернули всю эту интригу.
— Может быть. Но для этого нужно, чтобы кто-то действительно активно занялся всем этим, пытался бы разузнать хоть что-то о прошлом Декстерши, чтобы понять, можно ли нарыть какие-то компрометирующие материалы. А три месяца — совсем мало для того, чтобы поднять такое дело.
— Вот если бы у тебя были друзья-миллионеры, чтобы нанять частного детектива.
Единственными людьми с более или менее приличным доходом среди моих знакомых были Маргарет и Александр Кэмпбелл. Но я не могла сейчас обращаться к ним. Это выглядело бы так, будто я требую компенсации за то, что они порекомендовали мне «Лоуренс и Ламберт». Да и вообще, как ни крути, это могло расстроить наши дружеские отношения с Маргарет. Попроси у друга денег, и дружбе конец.
— Я уже рассказывала, из родственников у меня осталась только сестра. Она сама без гроша. Родители были школьными учителями. Их единственным богатством был дом — а из-за того, что они погибли неожиданно, все деньги почти полностью ушли на различные выплаты государству, да еще на судебные издержки. Ведь после их смерти был суд.
— Что за суд?
Я помолчала, глядя в стакан. Потом ответила:
— Это был процесс против моего отца. Результаты вскрытия показали, что он выпил примерно два бокала вина сверх допустимой нормы. Это не очень большое превышение, но все же ему не следовало садиться за руль. А то, что он врезался в автофургон, где ехала семья из пяти человек.
Джулия смотрела на меня во все глаза.
— Были жертвы?
— Тридцатидвухлетняя женщина, мать семейства, и ее двухлетний сын. Муж и два других ребенка каким-то чудом не пострадали.