Особый курьер
Шрифт:
Джек намеревался присоединиться к гражданской милиции, чтобы обеспечить порядок в порту. В противном случае ему пришлось бы задержаться здесь надолго, а это не входило в его планы.
Беспорядочная стрельба продолжалась, кроме одетых в военную форму милиционеров стали появляться заляпанные грязью повстанцы. Большинство их было вооружено длинными, перепачканными кровью тесаками.
Прямо на глазах Джека разыгралась кровавая драма, когда у одного из милиционеров закончились патроны и он вступил в рукопашную
Джек не собирался вмешиваться в драку, однако его заметил один из повстанцев. Он заорал: «Да здравствует камрад Дункан!» – и помчался к Джеку, размахивая тесаком.
Бежать не имело смысла, поскольку Джек не знал куда. И он решил попробовать отбиться.
«Как же плохо без пистолета…» – подумал Джек, увидев лица приближавшихся врагов. Эти люди хотели его убить, и смотреть на них было очень неприятно.
– Не убивайте меня, я сдаюсь! – прокричал Джек. Разжалобить этих ребят он не надеялся, но проверить их реакцию было необходимо.
Ближе всех оказался тот, что стоял справа, и Джек достал его кулаком в ухо. Удар получился не очень сильным, однако противник упал на землю и выронил нож. Джек тотчас подхватил трофейное оружие и, не давая опомниться двум остальным, контратаковал.
Повстанцы крепко оборонялись, однако их подводили ярость и желание драться и одновременно выкрикивать лозунги: «Да здравствует камрад Дункан!», «Да здравствует Всеобщий порядок!», «Мы победим!»
Но на этот раз победа была не на их стороне – Джек сбил одного подсечкой, а затем пригвоздил его к земле. Второй повстанец бросился на выручку товарищу, но попал на обводной удар ножом.
Между тем первый оглушенный повстанец пришел в себя и, поднявшись на ноги, уставился на свой собственный нож, которым сейчас владел Джек, ожидая смертельного удара. Однако Джек ограничился мощным апперкотом, послав повстанца в глубокий нокаут.
Противник упал, а Джек помчался дальше, туда, где, как ему представлялось, и должен был находиться заправочный терминал. Пробежав вдоль склада и выскочив из-за угла, он наткнулся на целый отряд вооруженных автоматами повстанцев.
– Стой! – скомандовал один из них. – Ты кто такой?
На Джека смотрели недобрые лица и по крайней мере пятнадцать стволов.
– Кто такой, я тебя спрашиваю?! – наступал на Холланда длинноволосый человек с повадками вожака.
– Я пилот. Я только что прибыл на Рабан.
– А откуда у тебя это? – указал длинноволосый на окровавленный нож.
– Это не мое, я подобрал его на земле.
– Камрад Харрис! Камрад Харрис! – К отряду подбежал запыхавшийся боец и стал торопливо докладывать: – Мы заперли их в периметре заправочного терминала. Теперь они в ловушке – стоит нам ударить из лаунчеров, и они зажарятся живьем!
– Этого делать нельзя. Рядом
– Понял, камрад Харрис.
– Сколько их?
– Сто – сто пятьдесят человек. Многие из них ранены. Я сам видел, как их тащили.
Харрис разговаривал с посыльным, не обращая внимания на Джека, однако остальные повстанцы не сводили с пленника глаз. Судя по их виду, им не терпелось пристрелить его.
Расспросив посыльного и отдав необходимые указания, Харрис вернулся к Джеку:
– Так ты говоришь, что случайно здесь оказался?
– Да, сэр, я пилот и прибыл, чтобы…
– Не смей говорить мне «сэр», – перебил Джека Харрис.
– Хорошо, сэ… то есть… Как же вас тогда называть?
– Я камрад Харрис. Вслед за камрадом Дунканом я несу в этот город свет нового порядка, – важно произнес длинноволосый.
– Да здравствует камрад Дункан! – прокричали повстанцы, потрясая сжатыми кулаками.
В этот момент в стену склада ударила граната. Она разорвалась с жутким треском, рассыпая по сторонам шипящие осколки. Составлявшие свиту Харриса повстанцы разом пригнулись, однако сам вожак не повел и бровью. Джек тоже не отреагировал на взрыв, просто не до того было, уж очень он был озабочен своей судьбой.
– Ты смелый парень, – похвалил Джека длинноволосый. – Из тебя мог бы получиться хороший камрад. Как ты относишься ко Всеобщему порядку? Ты его поддерживаешь? Или тебе больше по душе анархические собаки Дика Фринслоу?
– Сказать по правде, камрад Харрис, я незнаком ни со всеобщим порядком, ни с Диком Фринслоу. Я прибыл на Рабан только два часа назад, а до этого ни разу здесь не был.
Услышав слова Джека, повстанцы стали удивленно переглядываться, а сам камрад Харрис шагнул к нему ближе и спросил:
– Ты хочешь сказать, незнакомец, что там, откуда ты прибыл, ничего не знают о нашей борьбе?
Джек напряженно соображал, какой ответ на этот вопрос даст ему больший шанс на выживание, и выбрал дипломатический вариант.
– Э… видите ли, камрад Харрис, на Бургасе, откуда я прибыл, газеты постоянно пишут о вашей борьбе, однако я человек далекий от политики. Да, я знаю, что это мой недостаток, но что поделать – приходится так много работать. Отдыха совсем никакого – работа и сон. Больше ничего.
Не зная, что еще можно добавить, Джек замолчал. Молчали и повстанцы, поглядывая на своего командира. А Харрис задумчиво массировал небритый подбородок и шевелил бровями. Наконец он спросил:
– Как тебя зовут, камрад?
– Джек Холланд.
– Вот видишь, камрад Джек, какая у тебя нелегкая судьба. А все почему?
– Почему?
– А все потому, что на Бургасе нет Всеобщего порядка. Понимаешь?
– Это – да. Порядка там никакого, – совершенно искренне согласился Джек.