Особый прием Гурова

Макеев Алексей Викторович

– Как я понял, ты ничего не нашел? – На что Никитин виновато кивнул. – Ну, давай, я посмотрю, что тут. А ты иди погуляй! – предложил он, и тот вышел.

Растерянно потоптавшись в коридоре, Володя пошел… Ну, и куда же он мог пойти? Конечно, в камеру! Но по дороге заглянул в столовую, накупил там всякой выпечки и двухлитровый пакет яблочного сока – не с пустыми же руками в гости идти. Увидев, как весело там проводят время Женя и Костя, он невольно им позавидовал, но постепенно включился в общий разговор, и настроение его значительно улучшилось.

Гуров же скинул туфли, положил ноги на стул, чего не мог позволить себе при Никитине – начальство все-таки! Но годы! Возраст! И все остальное! Не мальчик вроде, чтобы столько бегать! – и стал просматривать документы, откладывая

в сторону те, что уже видел, и внимательно читая остальные. Нет, он, как и Никитин, не нашел, за что можно было зацепиться в деле Евгения, но понял кое-что другое. Используя изученные факты, можно было выяснить очень много интересного, что – как знать? – пригодится для дела. Но с этим можно и подождать, а вот с изъятием компромата следовало поторопиться. И Лев начал прорабатывать план. Он разработал его от начала до конца, но было одно узкое место – машина! Брать дежурную ни в коем случае нельзя, такси тоже исключалось, оставалось только взять у кого-то из местных. Сафронов отпадал, значит, Костя! У Никитина с ним установились, кажется, неплохие отношения, так что он вполне может попросить у него ключи от машины, чтобы съездить и посмотреть на памятники Фартового и Нины. А что? Любопытство его заело! А брать для такого дела «дежурку» как-то неудобно. А поскольку Костя неотлучно находится при Евгении, охрану которого доверить больше некому, то сам он Володю отвезти не может, потому что не знает о том, что Евгению ничего больше не грозит. Хотя есть этот народный умелец Витька Коршун, но теперь-то ему внутрь уже не попасть. Все! Надо озадачивать Володю! Гуров позвонил ему на сотовый и получил в ответ, что абонент вне Сети. Удивленный Лев вышел в коридор и заглянул в соседний кабинет, где на его вопрос, куда мог деться Никитин, один из оперов, как о деле совершенно обычном, ответил:

– Я его в столовой видел – он сок и ватрушки покупал, так что в камере его надо искать, к ребятам в гости пошел.

Что в этот момент подумал Гуров, так и осталось тайной, но мысленно он поклялся себе, что устроит Володьке такой разнос, который тот на всю жизнь запомнит, и, выяснив, где находится камера, отправился в подвал. Сидевший на стуле возле лестницы дежурный, поигрывая ключами, явно грезил о чем-то возвышенном, но при виде полковника вскочил и придал своему лицу осмысленное выражение. На просьбу открыть камеру, где в данный момент находятся у задержанного в гостях, язвительно выделил Гуров, майор Панкратов и капитан Никитин, тот удивленно ответил:

– Так там не заперто. – Чем поверг Льва в ступор. – Господин полковник, – попытался объяснить парень, – добровольно туда никто не сунется! Хватит и того, что мы тех трех еле-еле откачали. А сейчас там Панкратов и Никитин, так что тоже запирать нужды нет.

– А если задержанный вырубит их и попытается сбежать? – немного придя в себя, спросил Гуров.

– Извините, господин полковник, если бы вы слышали, как они там ржут, вы бы так не подумали.

Изо всех сил пытаясь взять себя в руки и успокоиться, Гуров направился к камере и, по мере приближения к ней, все более явственно слышал, как все трое там веселятся. Остановившись под дверью, он прислушался.

– А вот еще случай, – говорил Евгений. – Мне тогда лет тринадцать было, и я с дядей Лерой в партию поехал. Дело было в Восточной Сибири, а комары там – не чета нашим. Крупные, ядреные, словно их кто-то специально выводит. И они не кусают, как наши, а жалят, словно это пчела или оса, а то и овод. Переход был страшно тяжелый, вездеходы несколько раз застревали, так что вымотались все напрочь. Ну, палатки – это святое, потом кое-как поели и рухнули кто куда. Меня, как сопляка, ночевать в машину отправили, сиденья там разложили, и я отрубился. Спал как убитый, но комары-то и в машине были! Вот я, не просыпаясь и отбиваясь от них, попал по клаксону. Представляете себе, вдруг среди ночи машина сигналит. Естественно, все повскакивали. Смотрят, все со мной нормально, и опять ложатся. Через некоторое время я снова клаксон лягнул. Тут уж они не выдержали и меня, причем я даже не проснулся, перевернули в другую сторону.

– Помогло? –

сквозь смех спросил Костя.

– Не очень, потому что я под утро его ногой боднул.

Никитин и Костя действительно ржали как ненормальные. Это было уже слишком! Гуров резко распахнул дверь, но, как ни расслаблены были парни, они мгновенно вскочили и закрыли собой Женю, увидев, кто пришел, успокоились.

– Ну, дайте же и мне посмотреть вживую на нашего задержанного, – не предвещавшим ничего хорошего голосом произнес Лев.

Они расступились, и перед ним оказался Евгений. Он просто стоял и смотрел на Гурова. Его лицо было совершенно спокойным, а во взгляде не было ни страха, ни растерянности, ни вызова, ни бесшабашной наглости, ничего! Одно только безмятежное, ничем не пробиваемое спокойствие. Как же Гуров его в этот момент ненавидел! Но это был достойный противник, и полковник понимал, почему Никитин ничего не мог поделать. А еще он сто тысяч раз пожалел о том, что свалил это дело на Володьку. Самому нужно было им заниматься! Самому! И вся его надежда сейчас была только на компромат!

– Капитан Никитин! Вообще-то, когда вам звонит начальство, надо отвечать.

– Простите, господин полковник, здесь сотовый не берет, – объяснил ему Костя.

– Тогда хоть записку в двери оставляйте, куда уходите, чтобы я вас по всему управлению не искал, – брюзгливо заявил Гуров. – А еще я интересуюсь, вы поработать не хотите? Отдохнули вы, как я слышал, на полную катушку, так что теперь и потрудиться можно!

Он пошел к двери, а Никитин с видом побитой собаки – за ним. Когда они закрыли за собой дверь, Гуров немного подождал и услышал, как Костя, вздохнув, сказал:

– Да, не повезло Володьке! Шеф у него – зверь! Он, наверное, сам себя только по очень большим праздникам любит!

– Брось, Костя! – спокойно ответил Евгений. – Я, между прочим, тоже начальник не из ласковых.

Гуров и Никитин пошли наверх, и Лев, притормозив на ступеньках, сказал:

– Все нормально! Я тебя обидел, Костя тебя жалеет, значит, не откажет.

– А в чем дело? – несколько воспрянул духом Володя, поняв, что грозу пронесло стороной.

– У Кости есть машина?

– Да, «жигуленок», – кивнул Никитин.

– Значит, все нормально! А об остальном потом поговорим. Пошли, поедим в столовой и по городу погуляем, свежим воздухом подышим.

Вообще-то, Володя был уже сыт, наевшись ватрушек с соком, но как отказать начальству? Пришлось давиться ужином. Поев, они вышли из управления и отправились бродить по городу. Гуров, неплохо изучивший его во время своих прогулок, тихо давал на ходу Никитину инструкции:

– Завтра утром попросишь у Кости машину и объяснишь это тем, что хочешь съездить на кладбище и посмотреть на памятники Фартового и Нины – мол, зацепила тебя эта история, вот и любопытно стало, а «дежурку» брать в личных целях тебе неудобно. Во-первых, не по чину, а во-вторых, просто неприлично – мало ли что о тебе местные коллеги подумают? Пусть он тебе детально объяснит, как туда ехать и где они находятся – это наверняка местная достопримечательность. Теперь дальше. На этой улице одностороннее движение. Посмотри налево, видишь эту подворотню? – Никитин, стараясь сделать это незаметно, посмотрел и кивнул. – Ты заднюю левую дверцу в машине не блокируй, и, когда притормозишь возле подворотни, я быстро заскочу и лягу на заднее сиденье. А вот все остальное – потом.

– Вы выяснили, где находится компромат? – шепотом спросил Володя.

– Я же сказал: потом! А теперь пошли в гостиницу, потому что нам обоим нужно очень хорошо выспаться.

Четверг

Все получилось именно так, как планировал Гуров. Он вышел из гостиницы первым и отправился бродить по городу, а потом и Никитин пошел в Управу. Костя, к которому Володе пришлось снова идти в камеру, узнав, зачем ему машина, ни минуты не колеблясь, тут же согласился и сказал, что ключи у него в кабинете в борсетке, но кто-нибудь из оперов их достанет и даст ему, а еще он самым подробным образом объяснил, как ехать на кладбище. Женя же сказал ему, где находятся могилы, и попросил: