Осознание
Шрифт:
Заперев за собой кабинет и потушив в холле свет я вышел из здания. И направился по освещенным дорожкам к гостинице. Проходя мимо парка я вдруг услышал тот самый сильный голос и слова:
– Смотри твой стажер домой уже бежит. Он наверное тебя только и ждал чтобы показать какой он работящий. Я остановился, как вкопанный. Повернулся на голос в темноту и сказал:
– Уважаемый, вы ошиблись. Вы меня не с тем кем-то сравнили.
Вместо ответа этого «уважаемого» я услышал голос Кати, чей белый костюм я уже разглядел в темноте парка:
– Идите, практикант. Уже
– Хе-хе.
– демонстративно прозвучал голос Андрея, но не объяснять же ему в приватной беседе, что надо несколько иметь чувство такта. Или его отсутствие характеристика всех руководителей среднего и старшего звена? Краснея и теряя здравость ума от злости я добрался до гостиницы и завалился на кровать обхватив подушку руками и сжав под ней кулаки до боли. Чуть успокоившись я сходил вниз к автомату у стойки портье и купив себе успокаивающий чай с шиповником смог через «не могу» привести чувства в порядок. Это мне стоило больших трудов, но я хоть уснуть смог, а не пытался бы как последний школьник в темноте переигрывать эту отвратительную сцену в парке.
Утром, после завтрака я с новыми силами направился в лабораторию готовить очередные контейнеры к отправке. В лаборатории кроме меня до обеда отработал и Кирилл, который кстати не ночевал в номере. Я не стал спрашивать его где он был, но поздоровавшись спросил можно ли курить в комнате когда он там не ночует.
– Только в окно конечно.
– сказал Кирилл и уткнулся в три монитора разом стоящие пред ним. На мониторах вместо ожидаемой хотя бы видимости работы бегал человечек с огромной радостью расстреливая мутантов. Заметив пальцы Кирилла на сенсорной панели на коленях я не стал его больше отвлекать от игрушки и прошел в рабочий кабинет.
Я неплохо поработал до обеда. Я был даже доволен тем что сколько смог сделать. Появившаяся после обеда Катя сонно спросила меня:
– Много сделали, Альберт?
– Да.
– коротко сказал я указывая на разобранный и подготовленный материал.
– Хорошо. В понедельник сразу за три дня образцы привезут отработанные.
Она совершила невозможное по моему мнению. Она смогла заставить ради меня открыть архив и выйти дежурному сотруднику на приемку. Я был в шоке. Двенадцать тележек образцов я отвез в хранилище. Когда я закончил работать извозчиком я с удовольствием оглядел немного ставшую просторнее лабораторию. Катя тоже оценила мой труд и когда мы сидели в холле с Кириллом сказала:
– Ну хорошо… хоть с отработанными материалами разберемся. А уж текучку победим как-нибудь. Вы Альберт нам как подарок свыше.
К моему удивлению Кирилл нисколько не издеваясь покивал этим словам. Я поблагодарил и спросил:
– Я только немного не понял что за образцы мы разбираем здесь. Я видел не просто образцы породы но и стержни, шары и другие искусственные предметы. Кирилл спросил:
– А ты уверен что тебе стоит это знать? Через год ты тю-тю. У будешь много знать могут и не отпустить. Я невольно усмехнулся и признался:
– У меня допуск три ноля. Последний который я подписывал. Я провел на башне волшебника четыре не забываемые недели. Я вожу все виды бронированной техники, что используется в этом районе. Я думаю что я в одиночку способен расчистить, подготовить площадку под прием энергетической установки и подключить ее если автоматика установки не сработает…
Я потом так и не понял зачем признался в этом. Пустое ли хвастовство или нечто более глубокое и порочное… но мои слова возымели действие на Кирилла. Он с интересом посмотрел на меня, потом на Катю, которая кивнула моим словам, и сказал:
– Не просто стажер нам попался. И на кого изволите работать… - он как-то резко перешел на «вы» и мне стало неприятно.
– на СБ проекта? Или еще выше?
Я понял что его мысли пошли в неправильном направлении и попытался исправить ситуацию:
– Ты не понял. Я раньше работал в четвертом лагере. Это по другой ветке. Потом закончил обучение и теперь вот на стажировку сюда же попал.
– И кем же ты там работал имея допуск три ноля?
– продолжал ехидничать Кирилл но вернувшись к разговору на «ты». Мне пришлось врать чтобы хотя бы сохранить видимость правды:
– Водителем козла. Точнее КЗЛК. Хорошая машинка. Мне нравилось.
Как я потом выяснил Кирилл мне не поверил. Человек вообще верит только тому чему хочет верить. Для него рассказ про парня отработавшего явно немало водилой и тут на тебе ставший синтез оператором был неправдоподобной историей. Да и не только это. Постановка реакторов у основания ВБНК началась всего несколько лет назад и человек не мог бы получить высшего образования за это время.
В общем я по его мнению был просто наблюдателем за работой их лаборатории. О чем он позже не замедлил растрепать и другим. Я долго еще вспоминал его «добрым» словом за это. Я в который раз оказался не тем за кого меня принимали окружающие с самыми плачевными для меня последствиями. Правда не стрелял в меня никто на Погребне-12.
Кирилл ушел к себе в кабинет и я оставшись с Катей боялся поднять на нее глаза. Она же забравшись с ногами в кресло с интересом, как мне показалось, рассматривала меня перед ней.
– Почему тебе отказал отец?
– спросила она тихо. Я пожал плечами и ответил:
– В бумаге которую мне вернули с заявлением которого я не писал, указали что у них нет должностей на год работы. Зато вот предложили эту. Я согласился. Я не знал что ты на этом объекте. Катя задумалась и сказал:
– Либо это шутка отца, либо ты на него теперь работаешь…
Это уже было выше моих сил! Ну, я все понимаю, но нельзя доходить до паранойи! Я поднялся и обратился к ней:
– Екатерина Александровна, я пойду? Хочу подготовить к завтрашнему дню еще несколько перевозок.
– Нет, стажер. Вы останетесь со мной. Я хочу знать с кем мне придется работать почти год.
– Если вы настаиваете я разорву контракт с государством. Сам я нет, конечно… но моя семья в состоянии выплатить неустойку.
– Не дурите, стажер. Разрыв контракта не прощается. Вы потом не устроитесь никуда в государственные учреждения.