Осознание
Шрифт:
Только он перебрался выше колена, я откинула резко его руку и села, отложив книгу.
– Хадис, не надо.
– Сказала я, глядя ему в глаза.
– Но почему?
– Изумился этот дуболом.
– Тебе неприятно? Я разозлилась на него:
– При чем тут приятно или неприятно!?
– Сказала я зло.
– Не надо и все!
– Но я же ничего не делаю!
– Продолжал настаивать он.
– Вот и иди, не делай куда-нибудь в другое место.
– Сказала я, укрывая ноги пледом. Плед был колючий, под ним было жарко, но терпеть лапанье Хадиса
Но от Хадиса так просто было не отделаться, и я откровенно ждала Полину, когда та вернется с фельдшерского пункта, где помогала медику, а заодно получала для партизан лекарства. Старую Полину Хадис боялся. Хотя боялся, будет неверным словом. Он просто при ней вел себя вежливо, предупредительно и боялся слово лишне сказать. Уж не знаю с чем это связано. Появление Полины избавляло меня от назойливого ухажера. Но в тот день она что-то задерживалась, и Хадис в очередной раз уговаривал меня пойти на пруд искупаться, пока еще тепло было.
– Скоро осень.
– Говорил он.
– Надо хоть последние дни накупаться и позагорать.
– Ага, чтобы на меня ваши там пялились снова.
– Сказала я, делая вид, что читаю.
– Я им глаза повыкручиваю, если пялиться будут. Да и нет там никого сегодня. Много наших в город поехало. Скоро ведь сам Морозов приедет. Город чистят. Все дома обходят.
Я заинтересовалась. Морозова знали, кажется даже дети. Личность более мистическая, чем реальная. По словам Полины и других женщин, видевших листовки с ним на редкость уродливый человек и душой и телом. Его появление на юге было связано чуть ли не с легендами, что он спустился к нам со звезд. И если у нас ничего кроме улыбки такие заявления не вызывали, то вот сами южане верили в это почти слепо. Все разговоры с тем же Хадисом о Лидере, как его почему-то окрестили шрамы, сводились к тому, что это легендарная личность. Что именно он ведет их всех к победе. Что именно ему благоприятствуют звезды и сам Абсолют.
Я слушала очередной восхищенный бред Хадиса, когда он предложил мне поехать встречать лидера вместе с ним. Мол, на день приезда он в усиление будет отправлен с остальными, и мог бы меня с собой захватить. Вот не поверите, как бы я не относилась к Хадису, но возможность вырваться из деревни в город, в котором я жила долго при интернате, упустить не могла. Я просто до тоски захотела прогуляться по его улочкам. Сходить на набережную и в парк, где мы с мальчишками после ужина обычно курили втихаря и пили дешевое вино.
– А твои командиры не против будут?
– Спросила я как можно равнодушнее.
– Так ведь и женщины с деревни поедут.
– Сказал Хадис и пояснил: - Надо нормальную встречу ему организовать. Чтобы людей было много. Вот, кроме городских еще и с окрестностей народ собирают. Чтобы приветствовали его, руками там махали, улыбались. Смеялись. Он любит смеющихся людей.
– Э, Хадис, ты себе как это представляешь? Всех заставлять улыбаться и приветствовать его?
– Я рассмотрела его одухотворенное лицо и удивилась заблестевшим глазам.
– Да ты чего? Там же будет из спецслужбы людей много. Поверь, все будут улыбаться и махать руками. Даже те, кто не хотят.
Отчего-то я ему поверила. Но стало мне не по себе. Какими бы глядящие не были мучителями, но улыбаться и радоваться себе они не заставляли. Но я все равно загорелась идеей и сказала, что, так и быть поеду, раз это будет приятно Хадису. Ему это было приятно, но мало. Он снова запустил руку под плед и прикоснулся к моей ноге. Укоризненно посмотрев на него, я попросила:
– Хадис, отвали? Я очень устала, чтобы еще с тобой ссориться.
Он, конечно, обиделся и, поднявшись, собирался уходить. Я просто взяла книгу и снова изобразила чтение. На пороге веранды, собираясь выйти в сад, он повернулся и спросил:
– А может быть на пруд?
– Хадис… - сказала я, даже не глядя на него.
Он ушел, пообещав еще зайти. Он мог и не говорить. Даже сомнений не возникало, что так легко мне от него не отделаться.
Через час пришедшая Полина покачала головой на мои жалобы и сказала осторожно:
– Как бы он гадостей и глупостей не наделал.
– А что я могу сделать?
– Спросила я ее почти обиженно.
– Даже не знаю, девонька. Наверное, уехать бы тебе надо. Или сменить дом.
– Предложила она, не глядя на меня.
– А то ребята из лесу придут, а тут этот ошивается вокруг тебя.
– Что вы такое говорите. Да и вообще, причем тут это? Если бы я могла я бы давно от него избавилась. Придет Артем, я попрошу, чтобы он Хадиса вообще убил, чтобы тот не приставал.
– Да ты что, девонька? Живой человек все-таки.
– Покачав головой, сказала Полина и поманила меня за собой на кухню.
– Понятно война… Но это не то… Нельзя так за это.
Помогая ей прибирать на кухне после моей помывки посуды, и вытирая сухой тряпкой пол, я спросила ее:
– Так что мне делать-то? Полина вздохнула и сказала:
– Или смени дом, вон к Алене Дмитриевне переезжай, к ней наши не ходят, у нее места не много. Либо уходи с нашими в леса. Либо реши вопрос с этим мальчиком.
– Какой он мальчик?
– Возмутилась я.
– Здоровенный детина. Ему в этом году двадцать пять исполнится. Он на десять лет старше меня! Какой он мальчик?
Полина поморщилась от того шума, который я создавала своим возмущением и сказала:
– Мальчик. Маленький и глупый. Хвастун к тому же. Был бы поприличнее человек, я бы тебе посоветовала уважить его, авось, отстанет. Я чуть на пол не села.
– Что вы такое говорите?
– изумилась я.
– Я вам не эта… Я даже не собираюсь. Сделав жест рукой, чтобы я не шумела, Полина сказала:
– Успокойся. Шучу я. Хотя… дело молодое.
Ага, знаю эти шуточки, зло думала я, тогда вытирая насухо затоптанный Хадисом пол. Нет уж. Не буду я ни для кого, девочкой на ночь. Авось отстанет… глупость-то какая. А еще ее Василий умной теткой называл.