Осознание
Шрифт:
– Сашка?
– Серебряный?
– Спросила я чуть не плача от пережитого.
Он откликнулся и я, вырвавшись из рук державшего меня, кинулась и обняла моего знакомого.
В это время раздались короткие пистолетные хлопки, и я поняла, что партизаны добивают раненых. Я услышала голос Хадиса умолявшего его не убивать и сама заорала как ненормальная:
– Не убивайте его! Не убивайте! Он друг. Он хороший!
Уже прицелившийся солдат с фонарем, освещающим прячущегося за раскрытыми ладонями Хадиса, поднял пистолет, отводя его от цели, и
– Вяжите его, чего смотрите?
– Раздался голос очень знакомый мне.
– Он ранен.
– Сказал солдат и осветил кровь под Хадисом.
– Это не моя! Я не ранен!
– Запричитал он и снова попросил: - Не убивайте меня. Не обращая на него внимания, солдат сказал:
– Рука в крови. Все равно вязать? Не хочется возиться с ним, если он сознание потеряет.
– Давай… тут недалеко остановимся, перевяжем его, чтобы не сдох. А в лагере посмотрим какой он друг.
Серебряный не дал мне посмотреть, как будут вязать моего воздыхателя и потащил меня с дороги в поле.
– Как тебя сюда занесло?
– Спросил он на бегу.
– В город ездили.
– Ответила честно я.
– Так все же вернулись, кто уезжал.
– Удивился он и, показывая, что партизаны внимательно следят за передвижениями жителей и бойцов.
– Нас на собрание потащили в управу.
– Ответила я, начиная чуть задыхаться.
Мне приходилось высоко задирать ноги, чтобы не спотыкаться при беге о спутанную траву. Но даже это не помогало. Несколько раз я падала, и Серебряному приходилось мне помогать. Наконец уже довольно прилично отбежав, мы остановились, поджидая остальных. Дождались, отдышались и собирались идти дальше, когда с визгом над нами взлетела ракета.
Командир группы выругался и жестко попросил в следующий раз внимательней быть. Кого-то видно пропустили из раненых и он послал сигнал о нападении.
– Да без разницы. Из деревни точняк выстрелы слышали.
– Сказал незнакомый боец, и мы больше не теряя времени, поспешили прочь с открытого поля в сторону недалекого уже леса.
В темном лесном лагере, где дай бог пара костров горела, и то обложенных вокруг высокими изгородями я и Серебряный присоединились к греющимся, а вот Хадиса и еще одного шрама потащили в дом, где обитал, как я помнила Василий.
Серебряный, немного посидев и отогревшись от ночного похода, сказал мне никуда не отлучаться, а сам ушел, кажется тоже к Василию. Слухи о моем возвращении в лагерь быстро облетели его и буквально минут через пятнадцать, к костру пожаловал доктор. Он обнял меня, спросил как здоровье и потянул к себе в землянку поесть. Голодная я была жутко. Уминая у него консервы и хлеб, я отчаянно старалась есть помедленней соблюдая видимость приличий, но не получалось. Я за несколько минут затолкала в себя все и еще минут пять пыталась с набитым ртом все это пережевать. А, видя, как улыбается доктор, я чуть вообще не прыснула смехом. То-то я бы ему там все испачкала.
Уже отпивая из кружки простой кипяток, отчего прошибал по всему телу пот, я рассказывала о своей жизни в деревни. И уже даже рассказала о своей любви к тарелкам и шрамам, когда в землянку постучавшись спустился лично Артем.
– Здорово, малая. Идем, Василий тебя хочет видеть. Он что-то не понял на счет друга и прочего. Пошли, расскажешь.
Я поблагодарила за угощение доктора и, поцеловав его в щеку, поспешила за Артемом.
В комнате Василия у небольшой печки прямо на полу сидел Хадис и потирал почему-то скулу. Василий сидел за столом у керосиновой лампы и смотрел на карту. Напротив него сидел Сергей и незнакомый мне офицер. Еще один глядящий с автоматом замер над Хадисом и не спускал с него глаз.
– Привет, Саша.
– Кивнул мне Василий, которому я всегда с Артемом передавала добрые слова. Сергей, которому я была обязана давним своим пленением, только кивнул и предложил сесть рядом с ним. Но я села ближе к Василию и рядом со мной опустился на скамью Артем.
– Что это за чмо?
– без предисловий начал Василий, указывая кивком головы на Хадиса. Не зная, как объяснить, я все-таки попыталась.
– Солдат шрамов. Мой ухажер. Все никак отлепиться не могла от него. Василий неопределенно хмыкнул и сказал автоматчику:
– Давай его в расход, только не стрелять, а так… ну ты понял.
– Не надо его в расход!
– возмутилась я.
– Он же вам ничего плохого не сделал!
Покачав головой от моей глупости, Василий только повторил приказ. Хадиса подняли на ноги, и повели к выходу. Я как дура опять заревела, умоляя не убивать мальчика. Василий морщился и, наконец, спросил меня:
– Ты его что любишь или что?
– Нет.
– Всхлипывая, возмутилась я.
– Просто он мне сильно помог. Там в городе. Он мне и машину нашел доехать и вообще. Он добрый. Хороший.
– Тоже мне аргумент.
– Скривился Артем и посмотрел на бледного со следами слез Хадиса. Потом кивнул и сказал солдату: - Пока в яму к другим. Пусть до утра поживет. Одним больше, одним меньше, не важно… Когда всхлипывающего Хадиса увели, Василий спросил у меня:
– Вы реально сегодня виделись с Вовкой Отморозью?
– Да.
– Сказала я.
– В управе много народу, не меньше тысячи собрали на встречу с ним.
– И что там было?
Я пожала плечами, не зная как объяснить. Потом все-таки нашлась и рассказала. Меня внимательно выслушали, и Артем после этого спросил:
– А сколько в зале охраны было?
– Да, не было охраны в зале. Может, и была, но я не видела.
– Ответила я, пожимая плечами.
– Смелый.
– Хмыкнул Василий и странно добавил: - Верит в свое предназначение и свой второй шанс.
– В смысле?
– не поняла я, но Василий объяснять не стал, а Тёма сказал, что потом расскажет мне сказку на ночь.
Они склонились над картой и недолго обсуждали что-то непонятное мне. Потом Сергей положил на стол карту города, и тогда я поняла, что они говорят о возможностях убить Морозова.