Осознание
Шрифт:
– Сиди!
– Скомандовал он строго, и я словно обмякла под его командой. Все те ужасы, что мне пришлось пережить с этими уродами волной всплыли в памяти. И эта, уже казалось похороненная, память затопила меня так, что я даже видеть ничего не могла. А он только повторил: - Сидеть я сказал!
Видя, что я уже не пытаюсь подняться, это чудовище отошло от меня и, открыв дверь в коридор, сказал солдату:
– Ко мне никого. Ясно? Пусть ждут, если придут.
Он вернулся и встал надо мной, холодно рассматривая, как я захлебываюсь рыданиями и кулачками растираю слезы по щекам. Он долго ничего не говорил, давая мне выплакаться. Только когда я сначала
– Я не думаю что ты нас простишь даже сейчас или потом… Такое не прощается и наверное не имеет срока давности…
– За что?!
– Упрямо повторила я навзрыд.
– Вы хоть понимаете, что у меня после всего этого даже детей может не быть? Вы это понимаете?
– Не «Вы», а я.
– Сказал офицер.
– Остальные погибли. Тогда же летом. Через пару дней, после того как ты сбежала, Витька сказал надо убираться дальше. Мы и поперли по болотам и лесам. Но нарвались на патруль шрамов. Всех поймали, кроме меня. Их куда-то повезли, а я на дереве спрятался. Не нашли. Ночью спустился и пошел дальше уже один. Зная шрамов, могу тебя заверить, повесили их в ближайшей деревне.
– Жаль, что тебя не поймали.
– Сказала я жестко. Я подняла на него зареванные глаза и спросила: - Ты этим на входе сказал, что бы не пускали никого… опять меня, как ты говоришь, трахать будешь да? И в хвост и в гриву, как твой Витя говорил забавляясь? Да?!
– Замолчи.
– Тихо, но жестко сказал он.
И я замолчала. Нет, я не боялась, что он меня ударит или еще что-то. Просто… да не знаю я, что со мной было… Он сказал замолчать, я и замолчала. Может кто-то другой поймет меня, но объяснить это я не смогу.
Он опустился на корточки передо мной и сказал, заглядывая в заплаканное лицо:
– Просто… мы там, уже крест на себе поставили. Мертвыми считали себя. Не чужие так свои за побег казнят. Земля горела под ногами. И когда ты попалась Витьку, нам словно терять нечего стало. Никто же не хотел, кроме него сначала… Это он урод больной всех на побег подбил. А с тобой… Просто, когда он начал… ну, а мы все это видели… Не знаю, не объяснить. Словно крышу сняло… а ты еще не кричала, терпела… Витька вообще сказал, что тебе нравится. И что ты не девочка и прочее… В общем не знаю… я знаю что простить трудно такое… И не прошу. Но искупить-то могу? Правда? Скажи смогу? В любое время, что бы у тебя не случилось, просто найди меня. Я помогу. Я честно помогу…
Я ударила его наотмашь. С плеча. Меня никто никогда не учил так бить. Резкая боль пронзила мне кисть, кажется до самого локтя. Офицер опрокинулся на ковер и поднялся не сразу. Словно он лежал и обдумывал, что делать дальше. Наконец он поднялся, потирая скулу, и сказал:
– Сильный удар…
Он произнес это с таким изумлением и уважением, что я невольно даже всхлипывать перестала, думая, что бы ему ответить. Но ничего не придумав, я снова уткнулась в ладони и заревела пуще прежнего. Человек, который меня накормил, напоил, помог не потерять гостиницу, даже, кажется, устроил на работу… оказался одним из тех подонков, что уродовали меня там, в лесу, в нескольких километрах от моего погибшего детдома. Я даже не знала что сказать. Зато знал он.
– Я когда в отряде тебя увидел, ты все с Камилычем общалась да с Артемом, перепугался страшно. Думал, узнаешь меня, а Артем или Василий, не долго думая, повесят. Или пристрелит Артем. Он и сейчас спокойно это сделает. Так что хочешь отомстить, зайди к нему укажи на меня… А тогда страшно было жутко. Я везде тебя сторонился. И только когда, уже уходили с лагеря, я сзади тебя все время бежал. Когда ты упала, это я тебя поднимал. Только ты не дала, вырвалась. Я постоял немного рядом. И только когда замыкающих увидел, оставил тебя. Я все никак не знал до этого, как подойти к тебе прощение выпросить. А тут думал спасу тебя и ты меня простишь. Но не спас. Сам задохся уже к тому времени. Не смог бы на руках тебя вынести. За это тоже стыдно…
Я покачала головой, но ничего не сказала тогда. Стыдно ему. Как меня насиловать за компанию так не стыдно… Урод, одним словом, думала я тогда.
В это время дверь без стука распахнулась, и в кабинет стремительно вошел Артем.
– Собирайся, Петь, тебя Катя и Альберт ждут. Они проверили оборудование надо ехать здание подбирать. Это кто?
– Он увидел меня и обрадовано улыбнулся, но улыбка сразу сползла. Мои слезы он ведь тоже увидел.
– Что случилось?
– Спросил он у меня, но я только головой помотала. Тогда он повторил свой вопрос этому подонку. Но и он промолчал. Я из любопытства посмотрела на него и увидела картину надолго запомнившуюся мне. Внимательный и изумленный Артем рассматривает напряженное и готовое ко всему лицо этого Петра. Я поглядела в стальные глаза моего мучителя и поняла, что он ни грамма не боится. Что ему все равно. Скажу я сейчас правду, или промолчу. Повесят ли его сегодня или он будет дальше жить. Я видела даже вызов в его глазах Артему. Мол, не скажу и все. Они долго играли в гляделки и, наконец, Петр отвел взгляд.
– Не понял.
– Сказал Артем и поглядел в глаза уже мне. Видя, что никто ему ничего объяснять не собирается, он закурил и сказал: - Петр, ты кого ждешь? Тебе неясно что делать?
– Все ясно, господин подполковник.
– Сказал негромко тот и стал подбирать бумаги и предметы с пола.
Артем протянул мне сигареты памятуя, что я тоже курю, и поднес горящую спичку. Я закурила, и мне буквально сразу полегчало.
– Может, скажешь, что ты с Петрухой не поделила? Это задница даже под пытками шрамов не сознается ни в чем.
– Тебя не поделила.
– Сказала я зло первую глупость, что пришла в голову.
– В смысле?
– изумился Артем. Ну, я выпалила жестко:
– Понимаешь, я тебя не видела столько времени, а все что услышала от тебя это три ничего не значащих слова! Я, как облитая непонятно чем, вернулась в гостиницу, где мне еще сказали, что меня выселяют на улицу. Утром прихожу на работу, а мне говорят, что мой отдел сократили. А к тебе уже не подойти. Ты же такая шишка. Что я там маленькая девочка из подворотни. Из детдома. Что я тебе… так просто знакомая. А ты знаешь, как я тебя ждала? Как надеялась на тебя. Как волновалась. Как я пыталась узнавать, что с тобой там.
Я видела, как Артем покраснел и даже боялся поглядеть на неторопливого Петра. А я добивала этого подполковника:
– А вот Петр, мне смотри, что сделал.
– Я показала ему бумаги.
– И разрешение жить в гостинице. И на работу направил. И накормил меня. Я уже два дня ничего нормально не ела. И за тебя тут заступается, говорит, я просто не понимаю, сколько у тебя дел. Говорит, если что к нему обращаться, а не дергать, не отвлекать тебя.
– Ну, вообще-то, я действительно не ерундой страдаю… - Попытался что-то сказать, огрызаясь, Артем. Но я смотрела на него, а он боялся заглянуть в мое заплаканное лицо. Обращаясь к Петру, Артем сказал: - Спасибо тебе, Петь. Действительно бы потерялась, ищи ее потом…