Осознание
Шрифт:
– Олег Павлович начинайте, они почти все в лес втянулись. Офицер на ящиках повернулся к командиру разведчиков и сказал:
– Ну, с богом что ли.
– Ага.
– Сказал, ответил разведчик и залез в люк. Его машина довольно громко взревела и, провернувшись на месте, чуть не задев мой внедорожник, покатила вниз с горы.
Спустившись с ящиков и для чего-то засекая время, офицер скомандовал громко, странно растягивая слова:
– С первого по тринадцатый расчеты по метке два… огонь!
Если сначала мы были ошеломлены слаженным залпом больше десятка тяжелых дивизионных минометов, то потом
– Это резонаторы!
– проговорил подавленно Василий.
– Они стреляют резонирующими!
Наблюдая в бинокль, как огромный участок дальнего леса просто вспух облаками крошки и опилками и медленно осел на землю я только сжал зубы. Применение резонаторов после того, что мы все пережили в Последнюю ночь, казалось мне кощунством.
– Расчеты с первого по тринадцатый!
– крикнул офицер, тоже рассмотрев в бинокль результат работы своей батареи.
– Беглый по третьей метке! Огонь!
Минометы сначала в голос рявкнули, а потом их выстрелы сбились с общего ритма и заглушили все остальные звуки. Оглядывая, с потерянным видом не участвующие в этом адском представлении, расчеты, я только недоумевал, а почему они-то молчат и не участвуют в этом бессмысленном уничтожении всего живого. Но оказалось всему свое время. Удовлетворенный обстрелом офицер, перекричав вой залпов и уже отчетливое и мощное «дзонг» резонансных ударов, приказал прекратить огонь.
Оглядев, уничтоженный в щепы лес офицер обратился к другим расчетом и, назначая задачи, включил хор менее мощных, но больших по численности обычных минометов. Я возмущенно и удивленно наблюдал за черно-огненными шарами, что вспухали то там, то тут среди зелени леса, когда буквально рядом с нами с невероятным грохотом поднялась в небо земля. И еще раз. И еще…
Я не сразу понял, как оказался откинутым к своей машине, а Василий скрючился у моих ног. Оглохший с заложенными ушами я попытался сообразить, что же произошло. Я видел сквозь муть в глазах и головокружение, как офицер, командующий огнем, поднялся с почему-то почерневшей травы и вместо поиска убежища снова приник к биноклю. Я не слышал, что он кричал, но видел, как он взмахнул рукой и снова совсем молодые солдатики у тяжелых минометов подвернули на конкретные углы свои орудия и подали снаряды в стволы. Я только по несильному содроганию земли ощутил общий залп и попытался подняться, чтобы увидеть последствия. Ближняя кромка леса, из которой еще недавно выкатывались танки, и выползала пехота, прекратила свое существование. Даже пеньков не осталось после общего залпа. Стальные рельсы, вырывая костыли из шпал, буквально сворачивались в невероятные спирали под резонансным адом.
«Дзоооооонг» - грозно и величественно прорвалось сквозь мою глухоту и я, почувствовал, как начинаю терять себя в буквальном смысле. Нервы отказывались выполнять желания мозга. Ноги перестали держать тело и подогнулись в коленях.
«Это не попадание, это ударная волна» - выдали мои совсем расстроенные мозги, и я вдруг стал спокоен и абсолютно невозмутим. Я заметил, как оседает и валится на бок командующий офицер, я видел, как катятся по земле пораженные резонансом солдатики. Я, почувствовав, как моя собственная машина буквально завибрировала в паре сантиметров от моего лица.
Через вечность я смог подняться на ноги и ощущая невыносимую боль в суставах, потянул вверх приходящего в себя Василия. Я помог ему добраться до дверей к пассажирскому креслу. Усадил его, а сам, опираясь на корпус машины, перешел на другую сторону и, сжимая до боли зубы, залез в салон.
Завелась машина сразу. Я не слышал, я чувствовал телом работу двигателя. Сходу развернувшись большим кругом и выкатываясь на спуск с высоты я заметил, как приходят в себя солдаты. Кто-то полз, кто-то, хватаясь за тело, корчился в траве. Были и те, кто вообще на первый взгляд не пострадали и стояли, рассматривая что-то внизу. Мне было уже не до театра. Я катил вниз и в болтанке пытался не только удержаться за руль, но и не сорваться с узкой убогой дорожки.
Так уж получилось, что, скатываясь с холма, я оказался на участке, с которого открывалась отличная панорама пошедшей волнами железки и поля от нее до остатков леса. Я видел что пехота, оказавшись зажатой между подбитыми, даже непонятно когда, танками и уничтоженным лесом разбросана ударной волной резонанса и теперь еле шевелится, пытаясь собрать остатки сил. А к ней уже от холмов, от оврагов неслись вдоль железнодорожных путей боевые машины пехоты и просто пешие бойцы глядящих. Кажется, пионеров-обитателей за ночь выстроенного лагеря, из всего нашего коллектива первым увидел именно я.
Я гнал машину скрежеща зубами и держась на грани между явью и мороком. Приходя в себя, Василий упирался руками в торпеду и пытался сфокусировать зрение. Кажется, у него получилось, он с блаженством вздохнул и откинулся на сиденье с уже закрытыми глазами.
В лагере я проехал за ворота и подкатил к лазарету. Вышедшая на крыльцо Алина испуганно посмотрела на своего полковника и, подбежала к нему, помогая выйти. Врачи были на месте и пока заключенный занимался мной, врач-возвращенец осматривал Василия.
– Вибрационная легкая контузия.
– Констатировал после осмотра мой эскулап.
– Покой, не вставать, три дня минимум.
– Аналогично.
– Подвел итог осмотру его вольный коллега.
Замычав что-то в ответ, Василий высказал наше общее несогласие с лежачим режимом.
– Скоро еще привезут… контуженных.
– Сказал я.
– Не расходитесь. Вместе с нами принимать их будете.
Владимир, проковыляв в смотровую, поздоровался сначала с полковником кивком головы, потом со мной пожав мне руку. Он послушал мой короткий рассказ о бое около железки и в отличии от тяжело вздыхавших докторов у него аж глаза загорелись от услышанного.
– Подумать только. Не успокоились еще.
– Сказала зло Алина над головой у Василия. Отвечая на наши недоуменные взгляды, она сказала: - Вся страна в руинах. Люди голодные. Страну в тюрьму превратили, а все воевать хотят. И главное нет, чтобы коллективно взять и застрелится они резонаторы достали. Мало всем Последней ночи было.
Я думал и Наталья что-то добавит вошедшая следом за Владимиром, но она молчала, со странной озабоченностью рассматривая меня.
– Резонатор это же оружие массового поражения?
– спросил Владимир и Василий, не сдержавшись, презрительно хмыкнул. Нашел что спрашивать…