Останется память

Васильев Сергей

Именно этим я и занимался, пытаясь нащупать клавиатуру и выйти на привычный удаленный режим. Не получилось. Руки проваливались в пустоту.

И я понял. Понял, почему не мог никого уговорить, почему всё время не успевал, почему опаздывал. Почему ничего не делал.

Я ждал. Ждал, когда всё отрегулируется само собой. Ждал, когда люди начнут действовать так, как хочется мне. Ждал, что все, наконец, запрыгают по моей указке и начнут вытворять то, что угодно мне! Напрасно ждал.

Нет никакой техники, которую можно отключить. Всё происходит само по себе. Это не игра. Это - прошлое. И люди здесь - настоящие.

Тогда

вопрос - кто же здесь я? И другой: что мне делать? И нужно ли делать хоть что-то, если существует вполне реальная вероятность погибнуть? Если до сей секунды я об этом не задумывался, то теперь меня начала бить крупная дрожь, когда возникли в памяти один за другим смертельно-опасные моменты.

Согнув ноги в коленях, я уперся ими и стал приподниматься, скользя спиной по стене. "Закончилась игра. Принимай решение", - сказал я себе. Я чувствовал, что должен. Вот сейчас, прямо сейчас, решить и решиться на действие. Хоть на какое-нибудь. Пусть оно будет мелким, простым, но оно будет. Я вырвусь из замкнутого круга, когда свою ответственность взваливаешь на другого, лишь бы было хорошо и комфортно. Ничего не стоит оправдаться, когда ничего не делаешь. Так легко ничего не делать. "Так делай! Делай, черт тебя побери! Пошел, гад!"

Пошел. Сделал шаг. Другой, третий, спустился с крыльца. Я всё еще помнил ход восстания. Помнил, что Панов еще не вывел лейб-гренадер из казарм на Карповке. Надо идти к ним. Это последний резерв восставших. Я успею.

6.

Поймать извозчика оказалась проще простого. Бородатый мужик в щегольском возке был только рад оказаться подальше от столпотворения и, в придачу, заработать. Его не смутило даже место, куда я приказал ему ехать.

– Только платите, ваш высокоблагородие, куда хошь довезу. Хошь, на тот берег, хошь, на этот. Возок у меня быстрый, разом у крепости будем, - и засвистал заливисто в два пальца, разгоняя зевак перед лошадью.

– На Дворцовую выезжай. Спуск у Зимней канавки знаешь? Вот оттуда прямиком в крепость. По Неве. Проедешь?! Гони!

Мужик помолчал, поцокал языком, что-то высчитывая, и махнул рукой.

– Довезу! Как есть довезу!

Надо признать, что мне попался форменный лихач, даже подгонять не пришлось. Оставалось только держаться за стенки, чтобы не выпасть на поворотах, и сдерживать вопли ужаса, когда мы проносились в нескольких сантиметрах от препятствий и людей. Я очень надеялся, что мы никого не задавим и не перевернемся, иначе все мои потуги останутся втуне.

В одно мгновение мы домчали до спуска у канавки. Извозчик притормозил, привстал на козлах, что-то высматривая впереди, а потом решительно подхлестнул лошадь.

Возок чиркнул по булыжникам, переваливая через бровку, высек искры полозьями, вильнул, чуть накренился и выехал на лед Невы.

– Э-э-х, залетные!
– извозчик завращал над головой концами длинных поводьев, громко присвистнул и потом заорал нечто невразумительное. Да, это не по городу ехать, где того гляди столкнешься с встречным. Простор. Красота. Белый нетронутый снег. Гнать и гнать. Свобода...На белом льду у стены Петропавловки скапливалась темная масса, чтобы вылиться на простор.

– Давай, к ним!

Извозчик прекрасно понял, подогнал к первым рядам лейб-гренадер, лихо развернул и встал. Я вывалил ему в ладонь несколько монет и подбежал к молодому офицеру, идущему во главе мятежных рот.

– Николай Алексеевич! Я с площади! От Оболенского! Новый приказ!

Я пристроился к нестройной толпе солдат и засеменил рядом с Пановым. Он посмотрел на меня и кивнул, признавая.

– Вы сейчас куда?
– продолжил я.

– К Зимнему, - низенький Панов еле успевал бежать впереди своих рослых гренадеров.

– Почему так?

– Так договорено, - он попытался на бегу пожать плечами.

– Очень хорошо! Ваша задача - занять Зимний и арестовать царскую семью! Стрельбы с саперами не устраивать - они пропустят. И после этого - взять Николая под стражу.

– Где же я его найду?

– Ничего. Он там, на Дворцовой. Не ошибетесь. Я укажу, в случае чего.

– Как ваше имя?

– Константин, - отозвался я.
– Константин Владимирович Шумов.

Мы повторяли путь, который я проделал, когда ехал навстречу Панову. Действительно, спуск к Неве у Зимней канавки был единственно удобным, по которому могли подняться на набережную девятьсот человек. Гренадеры чуть ли не вынесли нас с Пановым на набережную. В едином порыве гренадеры вслед за нами, обтекая Эрмитаж, вышли на Миллионную. Прошли по ней и всей толпой влились во двор Зимнего дворца.

Перед нами стояли саперы.

– Да это не!...
– начал удивленно Панов, но я толкнул его в плечо, и он замолчал.

– Вперед!
– скомандовал я.
– Царскую семью под стражу!

Гренадеры с большим желанием повиновались. Они прошли сквозь ряды сапер, которые и не подумали воспрепятствовать. Комендант Башуцкий, стоящий поодаль, не отдал никакого приказа солдатам Саперного батальона, словно не заметив прихода мятежников. Большая часть солдат, ведомая Пановым, шумно и весело прошла в высокие двери. Кто-то из внутреннего караула попытался преградить путь толпе, но его враз смяли и отодвинули к стенке с криками: "Не балуй!" Караульный отступил. Я остался снаружи с сотней гренадеров, которые не могли решиться - идти вслед за остальными или дождаться их здесь.

Солдат, который пытался удержать гренадер, потоптался у входа, а потом подошел ко мне.

– Что это, ваш бродь? Что происходит?

– Власть меняется. Новый закон будет.

Солдат захлопал глазами, и я ему ободряюще улыбнулся. Ничего, скоро поймет, что случилось.

Довольно быстро Панов вернулся - раскрасневшийся, в расстегнутом у горла мундире.

– Взяли!
– выдохнул он.
– Караул поставил. Теперь куда?

Гренадеры, спустившиеся вслед за ним, обступили своего командира, с радостным ожиданием поглядывая на него сверху вниз. Панов махнул им рукой, и вся толпа пошла за ним - обратно на Дворцовую площадь. Они шли со знаменами, но в полном беспорядке, вдохновленные своими же действиями. Сейчас они могли бы сравнять горы и повернуть реки, дай им только волю. И когда от группы всадников отделился один и закричал толпе: "Стой!", ему дружно ответили: "Мы - за Константина!"

– Это - Николай!
– сказал я Панову.
– Арестовать его!

Поручик дико посмотрел на меня, но скомандовал:

– Взять!

Человек двадцать обнаженными штыками оттеснила свиту императора. Несколько гренадеров окружили лошадь Николая, наставили на него штыки и принудили спешиться. Император растерянно стоял, не понимая, что происходит. Солдаты тоже слегка растерялись. Тогда я пробился к самому царю и внятно сказал:

– Вы низложены. Отдайте оружие поручику!