Остановка по требованию. Осторожно, двери закрываются
Шрифт:
— Да недели три как будет. И он не только подсудимый, он уголовник! Калитку из озорства спер и в лопухи бросил, а Звягин, Марьи Федоровны зять, ее прибрал. Я ей говорю: «Уйми зятя, пусть отдаст калитку!» А она говорит: «Не видала я калитки и зятя своего распрекрасного уже третий день не вижу!» И ведь врет, ох, врет! Он у ней и в четверг был, и в ту пятницу был, а она говорит: «Не вижу». У ней что, глаза на заду, что ль?
Смирнов уже запутался и перестал понимать, на кого же жалуется эта гражданка. Следователь, похоже,
— Гражданка! Так кто калитку спер?
— Так вы же милиция, — подал голос Андрей. — Вы и ищите.
Потерпевшая и следователь воззрились на Смирнова с откровенным неодобрением.
— Поговори у меня, — наконец сказал мужик. — Сиди в углу и не отсвечивай!
— Так калитку-то уже вернули, — поддержала его потерпевшая. — Ейный зять и вернул. А Бурылев вместо калитки флягу из-под керосина украл, стервец…
Смирнов понял, что женщина в его защите не нуждается. О таких, как она, говорят: без мыла куда хочешь влезут. Он ей даже немного позавидовал, так как сам такой напористостью не отличался и вынужден был ждать, пока на него обратят внимание.
Андрей свернулся на скамейке калачиком и попытался уснуть. И хотя жесткая доска все время колола бока, под монотонную беседу тетки и следователя он задремал. Ему снился страшный Бурылев с калиткой под мышкой, и Герберт Иванович, грозящий кулаком какой-то Марье Федоровне.
Ирина вышла из подъезда смирновского дома. В квартире никого не было, даже Наташи. Соседка сказала, что Андрея не видела уже месяц, а супруга его вчера уехала в деревню, к дочкам.
Кленина задумалась. Возможно, Андрей отправился в деревню вместе с женой. Тогда понятно, почему его мобильный отключен, а никто из близких не может его найти. В таком случае ей можно больше не метаться по городу. В деревню за ним она не поедет, это уж слишком.
Она села в машину и услышала, как в сумочке разрывается мобильник.
— Алло? — рявкнула она в трубку.
— Здравствуй, Ириночка, это Куролесов, — раздался в трубке раскатистый голос. Борис Ефимович явно пребывал в хорошем настроении. С чего бы это? — Что-то совсем не заходишь ко мне.
— Дела, Куролесов, дела, — объяснила она нахальному толстяку.
— С другими дела, а со мной нет? — обиделся он. — Мы насчет аренды так и не договорились. Вопрос-то сложный… Твой сотрудник приходил, нахальничал тут.
Ирина удивилась. О визите Смирнова она знала. Андрей сказал, что уладил вопрос с арендой, не уточнив правда, каким образом.
— Ты где берешь таких алкоголиков? — весело поинтересовался Куролесов.
— Можно я к вам приеду? — перешла она на официальный тон.
— Давай, давай! — ободрил ее Борис Ефимович. — Шампусик уже на столе, только тебя и жду…
Смирнов вскинул голову и посмотрел на часы. Прошел час.
— Протокол еще не принесли? — поинтересовался у нее Андрей.
Девушка сморщилась.
— А я и забыла совсем, — простодушно призналась она. — Сейчас посмотрим…
Она вышла. Андрей огляделся. На столе, примыкавшем к решетке, лежала чистая бумага. Он стащил один лист и вытер грязную руку, с которой брали отпечатки пальцев. Никто этого не заметил.
Потом оперся о решетку, и неожиданно она поддалась под его весом. Смирнов увидел, что это дверь, и она, оказывается, не закрыта на засов.
По-прежнему никто не обращал на него внимания. В дальнем углу комнаты какая-то тетка беседовала с мужчиной лет сорока, популярно объясняя ему, почему нужно забрать жалобу на нетрезвое поведение соседа по лестничной клетке. Наглый следователь с теткой, у которой украли калитку, куда-то исчезли.
Потихоньку, стараясь не шуметь, Андрей вышел из «обезьянника» и прошел к той двери, за которой скрылась дежурная.
Оказавшись в общем коридоре, он занервничал, но потом успокоился. Никого не было, никто его не окликал. Расхрабрившись, Смирнов толкнул еще одну дверь и увидел выход.
Когда до заветной свободы оставалось пять метров, откуда-то из боковой двери вынырнула дежурная с протоколом в руках.
— Ой! — сказала она, столкнувшись со Смирновым нос к носу. Тот остановился как вкопанный. — Вы, наверно, ко мне? — улыбнулась девушка.
Андрей понял, что она его попросту не узнала. Похоже, профессия выработала в ней невнимательное отношение к людям, или она была настолько заморочена делами, что его не запомнила.
— Подержите, я сейчас вернусь. — Она сунула ему в руки протокол и куда-то ушла.
Смирнов сбросил с себя оцепенение и двинулся дальше. Может, девушка его все-таки узнала, но сделала вид, что все в порядке? Да еще и протокол ему дала… Теперь он может уйти, порвать эту бумажку — и никто ничего не докажет. Хорошая девушка, молодец, а он ее вначале недооценил!
У входной двери стоял незнакомый милиционер. Смирнов прошел мимо него, взялся за ручку…
— Эй! — послышался злобный оклик.
Смирнов обреченно замер.
— Я тебе что, швейцар, что ли? Дверь за собой закрой!
— Конечно, извините, — проблеял Андрей, вернулся к решетке, закрыл ее, потом дробной рысью подскакал к выходу, открыл дверь и увидел голубое небо свободы.
Спускаясь по ступенькам, он полной грудью вдохнул свежий воздух и зажмурился от избытка чувств. Хорошо жить на свете!
— Не понял?! — закричал кто-то над ухом.
Смирнов открыл глаза и увидел сержанта Завьялова в компании с лейтенантом Криворучко.
— Это что такое? — заикаясь от справедливого негодования, кричал лейтенант. — Дежурный!