Останься со мной
Шрифт:
Девушку он выловил у здания ВУЗа. Ожидать почти не пришлось - она появилась в группе студентов, оживленная, смеющаяся, и Лассе сам не заметил, как до боли сжал кулаки, как ногти впились в ладони… На чистом личике девушке не было ни намека на слезы, на мучительные размышления, на воспоминания - сколь приятные, столь и гнетущие.
«Спокойно, - самому себе велел Лассе, легко выскакивая на тротуар из необъятных недр черного зловещего авто, и неспешно надевая солнцезащитные очки, пряча за ними глаза. В отличие от Леры, все его переживания, бессонная ночь, мучительная, разрывающая, так некстати
– Как бы там ни было, мне сейчас нужно думать о ее безопасности, а не… о чем попало. Просто бизнес. Какие-то вопросы я могу решать и без указания Миши. В конце концов, у меня и самого голова есть на плечах».
– Нужно поговорить, Лера, - негромко окрикнул он девушку, и та, услышав его голос, вздрогнула, обернулась, явно напугавшись. В ее ярких глазах отразился он сам - зловещий, высокий, черный, подчеркнуто-опрятный, - мордовороты с непроницаемыми лицами за его спиной… Меньше всего он хотел бы, чтобы Лера увидела его таким, да еще и перчатка… одна из перчаток не выдержала удара, тонкая кожа лопнула по шву, и Лассе поспешил ее снять, но вышло еще хуже: под нею были сбитые, кровоточащие костяшки, и Лера смотрела на его руки уже с самым неподдельным испугом.
– Лера, мы забрали твои вещи из номера, - произнес Лассе, пряча руки за спину, и по лицу девушки скользнула тонкая торжествующая улыбка. Она поняла природу происхождения этих ссадин.
– И тебя… тебя нужно подвезти до дома Михаила Александровича. Он приглашал тебя в гости.
– Так это тебя он послал за моими платьицами?
– произнесла Лера, приближаясь к Лассе бесстрашно, улыбаясь так нахально, что притихшая стайка студентов, вместе с которой Лера вышла из здания университета, оживилась, загомонила снова, обсуждая Лассе и его свиту.
В глазах Леры танцевали лукавые бесенята; она смотрела на мужчину, и тому казалось, что ее насмешливый взгляд прожигает его насквозь, отчего его корчило, как в огне. Да, быть на посылках, подбирать трусишки и маечки за юной студенточкой, родственницей босса - не самое почетное занятие, но Лассе проглотил и эту насмешку, и хохотки студентиков - тоже. В конце концов, сопляки не стоили его внимания вообще. Пусть смеются.
Вот смех Леры… это было обидно. Обидно до дрожи, но Лассе напоминал себе, что он тут не затем, чтобы выяснять отношения. Нет. Тут дело; прежде всего дело.
– Поедем,- вместо ответа мягко произнес он, ненавязчиво взяв ее под локоть, и Лера снова глянула на его сбитую руку.
– Не трогай меня!
– выпалила она яростно, отпрыгнув от него. - Бандит! Головорез! Все привык решать силой?!
– Не говори глупостей, - голос Лассе слегка повысился, он снова поспешно спрятал руки за спину.
– Я всего лишь поранился. Лера, послушай, не будь ребенком. Прислушайся к доводам здравого смысла. Тебе лучше поехать со мной. Я провожу тебя. Может быть не безопасно…
– Я давно уже не ребенок!
– выкрикнула Лера, отступая от Лассе. В ее ярких глазах сверкнул гнев, она едва ли ногой не топнула, и ее губы скривились так, словно она вот-вот разрыдается.
– И нечего опекать меня! Что ты за мной таскаешься?! Дядя Миша сказал - вся Москва моя, гуляй где хочешь! Понял? Не нужна мне твоя опека! И вообще, отстань от меня! Сегодня, - улыбка Леры стала злой, нехорошей, - меня есть кому защитить!
Она с преувеличенной веселостью обернулась к поджидающим ее студентам, подбежала к одному из парней и повешалась на его шею, поглядывая через плечо на Лассе - видит ли? Смотрит ли? Ревнует ли?
Лассе сдержал гнев и сохранил невозмутимое выражение лица с очень большим трудом, хотя, казалось, щеки его воспламенились от злости и стыда. Хорошо, что надел очки… не то не одна Лера увидела бы, как от ярости его серые глаза стали просто белыми. Девчонка нарочно его провоцировала, злила, издевалась. Да еще и посматривала - а сильно ли ее слова ранят его? Но не думать, не думать об этом… просто довести дело до конца. Он здесь по делу. По велению Миши.
– Едем, - чуть настойчивее произнес он, но Лера бесшабашно тряхнула волосами.
– Черта с два!
– ответила она зло и весело.
– Ни за что! А тронешь меня - я скажу дяде Мише, что ты его ни во что не ставишь! Он мне разрешил! Ты кто такой, чтобы его не слушаться! И вообще, - она еще страстнее обняла парня, прижалась к нему, - у нас сегодня вечеринка, а ты нас отвлекаешь. Уходи!
У Миши дома было тихо и темно.
Лассе с немногочисленными пожитками встретила Анька, кутающаяся в большую белую шаль.
– Что?! Не пошла с тобой?!
– зашипела она, выслушав быстрый рассказ Лассе. Она говорила шепотом, словно боялась резкими словами потревожить чей-то покой, и Лассе стрельнул глазами в сторону двери, из-под которой пробивался золотистой полоской свет.
– Вот же засранка! И мне на звонки не отвечает…
– Что Михаил Александрович?
– поинтересовался Лассе. В вечерней тишине было слышно только как топают детские ножки, и скоро дверь раскрылась, и в темноту прихожей выкатилась Мишель.
– Плохо, - кратко бросила Анька, наблюдая как дочь с тихим радостным писком карабкается Лассе на руки, как чмокает его с обожанием в нос.- Ой, блин, он так орал, так орал… Он звонил Люси, и, кажется, она попыталась ему наврать. Что, мол, все отлично. А сама даже адреса не знает, где Лерка жить должна, опекунша, блин. Начала что-то блеять про Фреда, мол, жених с ней, он о ней позаботится… Словом, папу давно так на наеб… не обманывали. Проорался, лежит в кабинете с головной болью. Сказал - весь город на уши поставит и сожрет без соли, если что. А эта вертихвостка…
Анька скривилась. Видимо, позабыла, как сама вертела хвостом совсем недавно.
– Вот, смотри, - мрачно продолжила она, копаясь в своем телефоне.
– Веселится она. С какими-то мажорами… вот же засранка!
Старый добрый Инстаграм Леры пестрел свежими фотографиями. Веселящаяся компания распивала напитки - судя по веселым огонькам, пляшущим на поверхности жидкости, вполне серьезный алкоголь, - танцевала и вела себя в точности так, как ведут вчерашние дети, сегодня вступившие во взрослую жизнь.