Останься со мной
Шрифт:
Я открыла глаза и увидела, что Олли все еще держал веки закрытыми, потерянный в мире, который он создал для нас. И когда он открыл их, его улыбка вернулась.
— Однажды, да?
— Однажды. — Я обняла его за талию, и он потерся своим носом о мой, прежде чем поцеловать меня в лоб. — Что ты хочешь делать, когда покинешь это место?
— Ты имеешь в виду после того, как я украду тебя и увезу к океану?
Я улыбнулась.
— Да, чем ты будешь заниматься?
Олли облизнул губы, и он делал это не только перед тем, как хотел поцеловать меня, скорее по привычке, когда глубоко терялся в своих мыслях.
—
— В самом деле? Благотворительность для каких целей?
— У меня есть идея путешествовать по миру и знакомиться с людьми изо всех слоев общества. Изучить их истории, написать о них, превратить сборник рассказов в поэзию — в произведение искусства, в роман. Позволить миру увидеть красоту в каждом из нас, даже в самых разрушительных видах. Этот мир должен знать, через что проходят другие. Ты понимаешь? — Я кивнула. Его глаза загорелись. — Иногда даже самые темные наши стороны могут стать прекрасными, если посмотреть на них другими глазами.
— Что ты будешь делать со своим романом?
Его усмешка напоминала огонек в его глазах.
— Итак, каждый год я буду писать новый роман о жизни людей, их борьбе, их надеждах и поражениях. Затем я буду отдавать часть прибыли тем, кто в ней действительно нуждается. — Он пожал плечами, как будто все, что он только что сказал, было пустяком, но на меня повлияло его видение. — Мне не нужно много, Мия. Я надеюсь, ты со мной не из-за денег. — Он рассмеялся, и мне захотелось поцеловать его за это. — Ну, что ты об этом думаешь?
— Олли, я просто лежу здесь, слушаю тебя, и я хочу испытать все это вместе с тобой. Наблюдать, как твое лицо загорается, когда ты говоришь об этом… — Я в изумлении покачала головой. — Я хочу быть там. Я хочу быть частью этого.
Он схватил мое лицо, и его поцелуй был коротким и нежным.
— Ты только что сделала меня чертовски счастливым, когда я услышал это от тебя. — Он притянул меня ближе и обнял. — Что ты всегда себе представляла?
— Честно говоря, я никогда не думала о завтрашнем дне. Я была мертва, пока не встретила тебя. Единственное, что меня немного интересовало — это изучение людей и причины их действий. Я стала одержимой человеческим поведением, психологией, тем, как работает мозг, всем этим. Я провела так много исследований самостоятельно, потому что не могла понять поступки или чувства людей. Я пыталась найти ответы на все.
— Почему это меня не удивляет… — Олли слегка рассмеялся мне в волосы. — Это напоминает момент, когда ты по-настоящему почувствовала связь со мной? Был ли это поцелуй или наш первый секс, мисс поцелуй-это-более-интимно-чем-секс? — Он поднял бровь, и его ухмылка сверкнула, как луч, крича: «Я же тебе говорил».
Я закрыла лицо руками, чтобы скрыть свой румянец, смущенный вид Олли напомнил мне один из наших первых разговоров.
— Есть понятия, настолько могущественные, что даже наука не может их постичь, Олли.
Он откинул голову назад, из него вырвался смех, и он поднес два пальца к глазам.
Я
Но и Олли был настоящим. Он открыл мне глаза на то, каким может быть мое будущее, и я никогда не хотела ничего больше, чем быть с ним, всю жизнь.
Проходили недели, и я обнаружила, что отношусь к своим курсам серьезнее и держусь подальше от неприятностей. В течение недели мы держались порознь на виду у публики, проявляя привязанность только за закрытыми дверями. И по мере того, как всплывало все больше воспоминаний, приступы паники становились обычным явлением, но Олли помогал мне справиться с каждым из них. Он научил меня, как высвобождать свой гнев с помощью музыки, и по выходным мы проводили часы в пустой комнате групповой терапии.
Я все еще не рассказывала ему о своем прошлом, боясь, что он посмотрит на меня по-другому. Я просто, как можно дольше, хотела сохранить то, какой Олли видел меня. Увидит ли он использованную и никчемную маленькую девочку? Убийцу? Монстра внутри меня, как видел мой отец?
Наступил октябрь. За окном не было видно разницы, небо было таким же измученно-серым. Однако температура внутри здания медленно падала. Был четверг, и это был один из тех дней, когда мои волосы восставали против меня, в голове царила неразбериха, и мне казалось, что я везде опаздываю. Я поспешила в общежитие, чтобы захватить свою серую толстовку с капюшоном для групповой терапии.
Ладно, она была не моя.
Это была толстовка Олли.
У меня была дурная привычка красть его одежду, и его мнение на этот счет меня мало волновало.
Все взгляды были устремлены на меня, когда я заняла свое обычное место напротив Олли в кругу. Он откинулся на спинку стула, облизнул губы и одними губами произнес: «Выглядишь прекрасно». И его заразительная улыбка распространилась на мое лицо.
— Сегодня тот самый день, — сказал Арти, прерывая Олли и мой невысказанный разговор.
Все в замешательстве посмотрели на Арти.
— Что сегодня, босс? — спросил Айзек.
— Мия собирается открыться нам и рассказать о том, через что она прошла в детстве. Мы еще ничего от нее не слышали. Она всегда молчит, — сказал Арти.
Упоминание моего имени внезапно заставило мое сердце биться в неконтролируемом темпе. Я была не готова. Мой желудок сжался, и я оглядела комнату. Я не хотела рассказывать об этом Олли вот так. Не при всех. Мои глаза нашли мой постоянный источник спокойствия, и Олли изучал мою реакцию.