Останься со мной
Шрифт:
— Знаешь, что забавно во всем этом, Зик? То, что это я должна была стать социопаткой. — Я взглянула на Зика, пока он ел свои спагетти. — Но я думаю, что карма та еще сука, верно? — Отодвинув свой поднос в сторону, я легла на руки и заставила себя сосредоточиться на Зике перед собой. — Это то, на что похожа ревность? — Я вздохнула. — Я, должно быть, ошибаюсь, потому что все это не имеет смысла. Я ревную и слишком остро реагирую. Но что, если это не так, Зик? Что, если все это время у него была девушка, и он использовал меня только чтобы отвлечься? — Зик не двигался, как всегда. — Но он сказал,
Зик посмотрел на меня. Его маленькие глазки расширились, он несколько раз моргнул. Я заставила себя улыбнуться ему, желая протянуть руку и положить свою поверх его. Но я не сделала этого. Большую часть времени Зику не нравилось, когда к нему прикасаются. Я научилась этому на собственном горьком опыте.
Ощущение тепла Олли позади меня и его дыхания у моего уха ошеломило меня.
— Встретимся в твоей комнате. Через две минуты, — прошептал он.
— Нет, Олли.
Он зарычал.
— Черт возьми, Мия. Если я что-то значу для тебя, ты придешь. — Он сделал несколько шагов в сторону, остановился, затем повернулся обратно. — Закрой глаза, Мия.
Но я этого не сделала, и Олли опустил голову и пошел обратно ко мне. Он положил ладони на стол и наклонился, чтобы поймать мой взгляд.
— Пожалуйста, не делай этого…
Я закрыла глаза и сосчитала до десяти, потому что, несмотря на то, что я была расстроена, я все равно не могла смотреть, как он уходит от меня.
Когда он ушел, я открыла глаза и застонала.
— Я думаю, что закричу, если мне придется услышать еще одно «Черт возьми, Мия», — сказала я Зику, и с каждым словом мой голос становился громче, но Зик сидел, потрясенный молниеносным появлением Олли. Олли должен был догадаться. Он должно быть знает Зика с самого приезда сюда. Застонав, я на мгновение уронила голову на руки, прежде чем снова поднять глаза на Зика. — Мне следует пойти? Мне, наверное, пора. Мне нужно его выслушать, верно?
Дверь в мою комнату закрылась за мной, и я увидела Олли, стоящего посреди комнаты со скрещенными на груди руками. Он разжал руки, сделал два шага вперед и схватил меня за подбородок, поднимая мое лицо к своему. Он выдохнул.
— Не делай этого, Мия. Мы сильнее этого.
Я вырвала голову из его хватки и сделала шаг назад.
— Вы были вместе?
Олли покачал головой.
— Что бы ни произошло между ней и мной, это было до тебя.
— Она сказала мне, что ты ее парень, Олли. В настоящем времени. Типа…в данный момент.
— Нет, это не так, Мия. Она бредит. Ты должна мне верить, я ничего к ней не чувствую. Никогда этого не делал и не сделаю. Это всегда только ты.
— А может быть, ты используешь двух девушек? Говоришь им обоим, чтобы они держали свои отношения в секрете на случай, если другая узнает? Потому что, — смех застрял у меня в горле, — это чертовски гениально, Олли. Красавчик.
По его лицу пронеслась буря эмоций, и я мгновенно пожалела о каждом сказанном слове. В глубине души я знала Олли. Он не способен на это.
Обида отразилось в его глазах.
— Ты действительно так низко обо мне думаешь, да? Ты думаешь, я бы сделал что-то подобное?
Покачав
— Нет. — Я сократила расстояние между нами и переплела свои пальцы с его. — Боже, нет, я не это имела в виду. Я не знаю, что со мной происходит, Олли. Я никогда раньше не чувствовала ничего подобного. Она сказала мне, что она твоя девушка. Потом я вижу вас двоих вместе. Меня от этого тошнит. Объясни мне. Расскажи, что было между вами.
Олли поднес мои руки к своей груди, прижимая их и успокаивая меня. Успокаивая нас.
— Правду?
Я кивнула.
Олли глубоко вздохнул. Его грудь двигалась под моей рукой. Он выдохнул. От нетерпения я съедала себя изнутри.
— Летом здесь были только Мэдди, Алисия, Айзек и я. Она была рядом в то время, когда я принимал лекарства. Она была развлечением, чтобы скоротать время. Я нравился ей, и я воспользовался этим, потому что под действием лекарств я превратился в другого человека. Мне было пофиг на все, не было ни капли гребаной совести. Меня накачали наркотиками, чтобы я забыл, кто я такой. И правда в том, что… — Олли выдохнул, а я задержала дыхание — Я играл с ней. Я знал, как сильно она была увлечена мной, поэтому я трахнул ее.
Олли сделал паузу. Я трижды моргнула. По одному за каждое слово.
«Я. Трахнул. Ее».
— Мия, скажи что-нибудь, — взмолился он.
Я убрала руки с его груди и села на край матраса. Мой желудок скрутило от тошноты, когда эта сцена пронеслась в моей голове. У них не могло быть того, что есть у нас с ним. Это было по-другому. Мы были другими. У меня было свое прошлое, а у Олли — свое. Я подняла глаза и увидела, что он стоит передо мной.
— И что случилось после того, как ты трахнул ее, Олли?
Он присел передо мной на корточки и снял мои руки с колен, потирая большими пальцами мои.
— Мэдди была убеждена, что это нечто большее, чем есть на самом деле. Она стала одержимой, начала преследовать, сеять хаос. В одну минуту с ней все было бы в порядке, а в следующую она схватила бы Алисию за горло, если бы я только посмотрел в ее сторону. А потом после того, как мы выгнали ее из компании, я пришел в свое общежитие и обнаружил, что она лежит голая в моей постели, и я, блядь, потерял самообладание. — Дыхание Олли стало прерывистым, а голос дрожал. — Я схватил ее за шею и вышвырнул вон, прежде чем сломать все, что попалось мне под руку. Каждый предмет мебели. — Олли на мгновение опустил голову, прежде чем снова посмотреть на меня. — Она вызвала столько суматохи в моей жизни из-за одной ночи траха.
Он поднес мою ладонь к своему рту и прижался к ней губами, прогоняя поцелуем все оставшиеся сомнения, прежде чем продолжить.
— В любом случае, Конвей отменила мои лекарства, а Линч посадил в одиночную камеру на две гребаные недели. Абстиненция* была ужасной. А когда я вышел, Мэдди уже не было. *(Прим. Ред.: наркотическая абстиненция, синдром отмены наркотиков или синдром отмены психоактивных веществ).
Олли поднес руку к моей щеке.
— Это правда. Как бы мне ни было неприятно признавать то, как я с ней обращался, но это произошло, Мия.