Осторожно - пума!

Пармузин Юрий Павлович

жиров в процессе его заполнения. Трескалась его ледяная

облицовка. Кондукторша в категорических тонах требовала

оплаты проезда.

Однако выполнить ее требование я лично не мог по при-

чине чрезвычайной пассажирской плотности.

Несколько освоившись с необычностью положения, я

стал выяснять, где и как мне следует выйти и найти нужную

улицу.

— Улица Аммосова? Впервые слышу, — ответил пер-

вый спрошенный пассажир.

—

Аммосова? Семен, ты знаешь где Аммосова? — обрати-

лась кондукторша к водителю.

— Впервые слышу,— донеслось из кабины после дли-

тельной паузы.

— Граждане! Кто знает, где улица Аммосова? Где мне

выйти? — обратился я громким голосом ко всем пассажи-

рам.

Вопрос вызвал оживление и подвергся обстоятельному

и всестороннему анализу. Нет, ни один из пассажиров о та-

кой улице не слышал, но появилась тема для дебатов.

— Это, наверное, в районе Сергеляха — там новое стро-

ительство.

— Какой там Сергелях! Всю жизнь там живу. Нет там

такой улицы.

— А не около ли порта?..

— Аммосов? — раздался старческий голос. — Это же

бывший председатель ревкома. Я его видел...

— Так вот, может, и переименовали какую улицу.

148

— Знаешь, браток, сойди у «Гиганта», там и спросишь,—

посоветовал наиболее рассудительный пассажир, как будто

я знал, где и что такое «Гигант».

Выброшенный вместе с частью пассажирской массы у

кинотеатра «Гигант», я успел заметить только пятки разбе-

гавшихся во все стороны людей. Улица опустела момен-

тально. У освещенного подъезда кинотеатра ни души. На

месте ожидать прохожих просто невозможно — обледенеешь.

Пошел вперед, должен же быть на перекрестке милиционер.

Стучу по дощатому тротуару одеревеневшими галошами,

и эхо четко разносит звук в пустынной улице. Мимо пронес-

лась еще одна «голубая антилопа» — и опять никого. Вы-

шел на площадь. Из-за низенького штакетника торчали

хлыстики молоденьких березок — здесь решили создать

бульвар. Кроме четырех фонарей, мерцавших по углам,

площадь освещалась окнами двух домов. Один из них был

обкомом партии, а другой магазином. Кроме того, на площади

стояла трибуна. Ага, это Красная площадь Якутска, сооб-

разил я.

Отчаянно мерзли нос и щеки. Давным-давно они были

отморожены на Кавказе в августе при подъеме на Эльбрус,

когда после двухсуточной отлежки на «Приюте Одиннадца-

ти» в неимоверной силы пургу мы карабкались на вершину.

С тех пор они постоянно мерзнут. Но кроме них начали те-

рять чувствительность пальцы на всех четырех конечностях.

Становилось обидно. В самом деле, здесь же не Огоджа и

нелепо замерзнуть человеку среди столичного города авто-

номной республики. Вдруг отворилась дверь и, сильно хлоп-

нув, видимо под действием сильнейшей пружины, пропу-

стила на ступеньки крыльца женщину. Это уже удача!

— Аммосова? Впервые...— начался уже привычный

ответ.

Нет, позвольте. У женщины возникли отдаленные воспо-

минания. Постояв несколько секунд, она радостно восклик-

нула:

— Да ведь это бывшая Пионерская! Ее в октябре пере-

именовали. Мы же на ней стоим.

Улица выходила на площадь перпендикулярно Октябрь-

ской. В поисках дома номер двадцать я шел, уже не чув-

ствуя ни рук, ни ног. В щели закрытых ставен пробивались

полоски света. Высокие бревенчатые заборы и массивные во-

рота не имели щелей. Из-за них иногда слышалось угрожа-

ющее рычание волкодавов. Поднимаясь на носки и обнимая

столбы ворот, я выяснял номера домов. Наконец вот он —

149

двадцатый. Ворота такие же, с затейливой резьбой, только

забор не бревенчатый, а дощатый.

Прежде чем открыть ворота, я постарался укрепить в

правой руке тубус на случай схватки со сторожевыми жи-

вотными. Калитка открылась без усилий. На ее скрип ни-

какого проявления жизни не последовало. Постучал в дверь.

Никакого ответа. Попробовал открыть. Открылась. В глаза

бросилась ярко освещенная комната, видимая через кухон-

ную дверь. В комнате, стоя на коленях на стуле и опершись

локтями о стол, женщина читала газету. Это была жена Ки-

рилла, которую раньше мне не приходилось видеть. Видение

длилось ту небольшую долю секунды, пока клубы ворвавше-

гося вместе со мной пара не окутали большую часть кухни.

Переступив высоченный порог — их в Якутии делают при-

близительно в полметра высотой для сохранения тепла,— я не

ощутил пола. Первое впечатление было такое, что кухня не

имела пола вообще. На самом же деле по прихоти процессов,

развивающихся в вечномерзлых грунтах, стену с дверью

несколько приподняло и перекосило пол по направлению к

середине кухни. Вместо половика хозяева положили к две-

ри клеенку, отслужившую свою службу на столе. Обле-