Осторожно - пума!

Пармузин Юрий Павлович

кокнут. Вот вам и воспитание, и уважение к чужой собст-

венности. Кроме того, интерес есть — золото моют, стране

польза, и немалая. И им занятие, и государству валюта, и

трудовой навык у них, да и время для решения, как жить

дальше, есть. Только присматривайтесь к Матвею Ивано-

вичу — он сам воспитатель сильный, а воспитание-то у него

не то. Впрочем, это дело не мое...

Следователь в первую очередь заподозрил в убийстве

Киры Лиманчикова

и Бутакова.

— Я же не мог утиной дробью убить человека! Да и

зачем?

Действительно, зачем молодому парню, комсоргу Бодай-

бинского техникума убивать свою учительницу?

— Но третий патрон!..

— Ты мог выстрелить в упор, например в затылок или

лицо, а тело зарыть в мох. Можешь показать, где стрелял?

И Лиманчиков вел нас всех по своему маршруту, пока-

зывал подбитые дробью листья и ветки ольхи, впившиеся

в стволы лиственниц дробинки. Два места он нашел и по-

казал, а третьего найти не мог.

После неудачных поисков следов Киры Лиманчикова и

Бутакова арестовали. Бутакова освободили довольно быст-

ро. Большое число свидетелей на прииске Светлом и расчет

времени доказывали, что без машин, которых тут не было,

человеку невозможно преодолеть за полдня шестьдесят

километров даже на лошади по таежной тропе.

За недостатком улик после месячного следствия освобо-

дили и Лиманчикова. У всех наших рабочих имелось алиби:

все они выполнили дневную норму проходки шурфов ми-

нимум в восемнадцати километрах от Семикачи, и к тому

же никто не знал ни времени, ни места маршрута. Ведь он

был случаен, не планировался заранее, о нем не знал даже

рабочий, уехавший на Кропоткинский.

Следователь не очень тщательно допрашивал косарей

и Колобаева. Он говорил:

— Никогда якутские колхозники не станут нападать ни

на кого из русских. К тому же всех мы их знаем с лучшей

стороны. А Колобаев, по данным зимовщика, целый день

был в зимовье.

То же утверждал и Колобаев: зимовщик с поляны не

уходил.

141

Следствие решили прекратить. Однако родственники

Киры в Москве не удовлетворились таким оборотом дела и

обратились в Прокуратуру СССР с просьбой тщательного

расследования и наказания виновных. Москва потребовала

найти во что бы то ни стало! Дело передали другому сле-

дователю.

Уже зимой, в конце января опять были арестованы Ли-

манчиков, Бутаков и на этот раз семикачинский зимовщик

и все косари. Это сделали, по-видимому, для оправдания

бодайбинских следственных органов перед Прокуратурой

СССР, так как все следы

давно скрыл снег и ничего нового

нельзя было выяснить. Когда следователь тоже убедился

в этом и освободил всех взятых под стражу, он решил об-

винение предъявить мне.

— Зачем отпускал по одному в тайгу?

— Орлова была начальником подотряда и принимала

решение сама. Кроме того, даже официально разрешается

удаляться от лагеря на два километра, тем более в таком

месте, где имеются дороги и население, да еще при такой

идеальной слышимости, как на семикачинской поляне.

— Вы отпустили ее одну для того, чтобы убить. Какая

причина была у вас для убийства?

Такое обвинение следователя заставило меня онеметь

сначала от удивления, а потом от возмущения. У меня к тому

времени не возникало даже мысли, что кто-нибудь может

заподозрить во мне убийцу. И кого — своего помощника

и друга!

Официальный допрос длился целый день. По «железной

логике» следователя выходило так, что косари и недоброже-

латели не могли, а товарищ по учебе и работе мог убить

своего помощника. В ходе перекрестного допроса выясни-

лось, что второй ствол огнестрельного оружия, которым

располагал отряд, в тот день увез рабочий, посланный за

продуктами. Топоры были в распоряжении топящих баню.

Стало быть, материальных средств убийства я не имел. Это

меня больше всего умилило в доводах следователя. Потом

оказалось, что в разное время, но в течение всего дня меня ви-

дели разные лица в собственной палатке — с поляны я не

отлучался.

В конце концов прокурор города Бодайбо постановил

дело прекратить. Я же провел много бессонных ночей в ло-

гических поисках виновного.

Приходила мысль о самоубийстве Киры. Вдруг она на-

меренно ушла на север — в пустынную часть Патомского

142

нагорья? Там есть и скалы, и глубокие реки, и медведи.

А может быть, замучила себя голодом? Но логика событий

противоречила этой мысли. Кира слишком любила жизнь,

была оптимистом, бойцом и борцом за достижение поставлен-

ной цели. Она с нетерпением ждала результатов наших

прогнозов, а пока ничего определенного еще не было извест-