Осторожно: злая инквизиция!
Шрифт:
— И вообще, я передумала, мне нужно в банк!
Так. Все, с меня хватит.
Сколько можно?!
Доколе!
Резко дернув руль, я перестроился из ряда в ряд — ведьму мотнуло на пассажирскком сиденье и, видно, взболтнуло весь мерзкий характер, потому что он тут же взбурлил:
Не слушая, что там вопит взъяренная Свердлова (хотя это было «Козел, права купил?!» и «Я же не сказала, в какой банк!»), я молча гнал машину, выискивая по сторонам то, что мне нужно.
А, вот!
Припарковался, выудил из машины чудесную женщину, с которой довела судьба познакомиться (Ксения Егоровна свирепо сверкала глазами, но молчала, видимо, что-то чувствуя), потащил ее за столик ближайшего кафе на открытом воздухе.
Усадил.
Сунул в руки меню.
— Ксения Егоровна, либо вы сейчас пообедаете, либо я за себя не ручаюсь. Потому что на голодный желудок вы невыносимы.
— Может, я на диете, — пробурчала она, но без особой убежденности.
— Упаси нас боже от вашей диеты! — с чувством отозвался я.
И уверенности в моих словах было гораздо, гораздо больше.
Ксения
Инквизитор оказался прав: от гаспачо и пирожного с чаем я подобрела. Тоска отступила, исчезло гнетущее чувство собственного бессилия и острой непоправимости всего случившегося.
Где-то к середине трапезы я вновь обрела способность говорить, а не гавкать на людей.
— Что с эксгумацией? — поинтересовалась я у инквизитора, воздающего должное окрошке.
— С эксгумацией… — не-брат Максим окинул меня взглядом и снова вернул внимание к тарелке. — С эксгумацией у нас два варианта: законный и нет.
— Не-не-не, незаконный сразу отставляем, — замотала я головой, потому что дура я, что ли, с незаконными вариантами при инквизиции связываться?
Инквизитор кивнул:
— Законных вариантов два. Первый — я иду в следственный комитет, сообщаю, что расследую серию убийств и официально требую эксгумации жертвы в связи со вновь открывшимися обстоятельствами для проверки на принадлежность к серии. Естественно, свечу документами — да, Ксения Егоровна, они у меня есть, зря вы на меня вашего майора натравливали, при случае отмашусь без проблем. Минусы: это не так просто. Орден, конечно, обеспечит мне легальное прикрытие и нужные данные следствию предоставит, но все эти процессуальные действия займут немало времени. А во времени мы ограничены. Если Картовская — из нашей серии, то до следующего убийства полтора-два месяца, и неделя из них уже прошла.
Спасибо, но нет. Это предложение мне не понравилось — я бы, конечно, тоже поднапряглась, чтобы ускорить, но победить бюрократическую машину не дано ни одной магии. Со вздохом отодвинув тарелку и придвинув к себе блюдце с десертом, я взглядом поинтересовалась — а второй?
— Второй вариант — мы связываемся с родственниками Картовской, и они от своего имени подают прошение об эксгумации с целью перезахоронения останков. В этом случае вполне реально ускорить процедуру до полной молниеносности — за пропорциональное, само собой, вознаграждение. Минусы — по городу поползут слухи, это может насторожить
Я дернула бровями: это он очень деликатно сформулировал. Об эксгумации и интересе к ней инквизиции будет знать весь магический Крапивин, каждая собака, еще до того, как она произойдет. У убийцы нет шансов остаться непроинформированным!
Задумчиво размазав языком по небу шелковистость чизкейка, я запила его чаем и объявила:
— Я знаю пару надежных ребят. Предлагаю сегодня ночью идти на дело. Молчание гарантирую — они меня тоже знают.
В конце концов, совершать преступления при инквизиции — это совсем не тоже самое, что вместе с ней!
— Сегодня не получится — нужно дождаться кое-каких данных по этому делу, но завтра — вполне можно.
— Хорошо, — я одним глотком допила чай. — Итак, кого вы подозреваете?
От изумления инквизитор оторвался от собственного десерта:
— Я?! Ксения Егоровна, ау! Я второй день в вашем городе. Мне еще даже не все материалы по делу получить удалось!
— То есть никого, — разочарованно резюмировала я. — А на меня кто покушался?
— А по этому делу я вообще работаю меньше одного рабочего дня.
— Н-да, многоуважаемый Максим, — я осмотрела инквизитора с головы до гипотетических, закрытых столом, ног критическим взглядом. — Бракованный мне достался дознаватель…
— Ксения Егоровна, — с ласковой усталостью отозвался оный. — Я вас удушу!
— Эй! — всеми фибрами души возмутилась я. — Ты должен был бороться с моими убийцами, а не примкнуть к ним!
И растерялась, когда отсмеявшийся дознаватель внезапно предложил:
— Действительно, давайте и правда уже на ты!
Ну уж нет!
Я категорически не желаю, чтобы всякие приезжие орденцы мне тут тыкали!
Я не согласна!
Но инквизитор улыбался так легко, так понимающе-насмешливо, что у меня просто захватило дух, и я на мгновение отвлеклась, только на то, чтобы привести пульс в порядок…
— Давайте, — воспользовался моей секундной заминкой кто-то внутри меня. — Давай, Максим.
Он задумчиво разглядывал меня, а я…
Ну ведь не восемнадцать мне (и уже давно).
И не дура вроде бы — уж точно не дурнее многих.
Ну что ж меня от него так развозит-то?
Я уже забыла, когда в последний раз со мной такое было, чтобы от одного взгляда постороннего, в сущности, мужика по телу разливалось томное тепло и хотелось выпятить грудь, похудеть в талии, бежать на кухню стряпать пирожки и отдаться ему на месте прям сразу.
Я уже забыла, как это приятно — вот так млеть и плыть сквозь розовую одурь в голове.
И какая, в сущности, разница, есть у этого чувства шансы или нет, если от него у меня убавляется десяток лет как минимум, отлетает налипшая на душу шелуха и оказывается, что там, под ороговевшей чешуей жизненного опыта, она, душа, все еще есть и трепещет радужными крыльями?