Острее шпаги (Клокочущая пустота, Гиганты - 1)
Шрифт:
– Математикам?
– оторопело повторил сэр Бигби, снимая руку с рукояти шпаги, за которую перед тем ухватился.
– Да, я предлагаю вам защитить достоинство вашей нации без шпаг, в "математической войне", требующей не крови, а напряжения ума.
– Чего же вы хотите, сударь?
– поинтересовался Джон Валлис.
– Пустое! Предлагаю вам решить коротенькое уравнение, которое исследовал еще Евклид в своих "Началах".
– Какое? Какое?
– заинтересовался Валлис.
– Я, кажется, неплохо знал "Начала" Евклида.
– Тогда вы легко вспомните такое
– Еще бы! Так что вы хотите от нас, наш французский друг и противник?
– Найти наименьшее значение неизвестных "x" и "y", имея в виду, что общее количество решений бесконечно.
– Вы смеетесь над нами, сударь. Что может быть проще?
– продолжал Джон Валлис, в то время как сэр Бигби, надувшись, сидел молча. Совершенно ясно, что наименьшее из всех возможных решений при a = 2, x = 2 и y = 3! Не правда ли? Надеюсь, я защитил достоинство британской нации?
– Не полностью, дорогой профессор. У Диофанта в его "Арифметике" рассмотрены два случая, когда a = 26 и a = 30.
– Да, да, кажется, там есть такое. Вы этого не помните, сэр Бигби? обратился профессор к своему бывшему ученику.
– Не помню. В последнее время я занимался в заморских странах другими древностями.
– Диофант дает наименьшие значения "x" и "y" для этих случаев, но если мы уже заинтересовались древней историей, то стоит вспомнить того же Архимеда. Великий сиракузец, желая проверить, имеют ли александрийские математики общий метод решения подобного уравнения, как известно, предложил им задачу "о быках", которая сводилась при решении к этому же уравнению, где коэффициент a = 4729494, понимая, что решить такую задачу подбором, как это вы сделали, уважаемый профессор, для a = 2, невозможно, ибо решение содержало 206 545 знаков.
– И что же? Вы предлагаете нам заняться архимедовыми быками? насмешливо спросил сэр Бигби.
– И выписывать сотни тысяч знаков?
– Я предлагаю вам решить уравнение при a = 109,149, 433*, когда подбор так же невозможен, как и в задаче, заданной александрийским математикам, хотя цифры и не столь велики. Чтобы дать ответ, вам и вашим английским коллегам, к которым я через вас обращаюсь, придется найти общий (регулярный) метод решения, а если ни ученые Англии, ни ученые прилегающих к ней стран не смогут этого сделать, то это будет сделано во Франции, чем и будет доказано превосходство одной нации над другой, в частности французской или британской.
_______________
* В своем знаменитом "втором вызове" английским математикам в
феврале 1657 года Пьер Ферма, предложив им решить указанное уравнение
с названными коэффициентами, писал: "Я жду решения этих вопросов:
если оно не будет дано ни Англией, ни Бельгийской или Кельтской
Галлией, то это будет сделано Нарбоннской Галлией.." Уравнение это,
получив название уравнения Пелля (без достаточных исторических
оснований), теперь охотнее именуется уравнением Ферма, исследованное
впоследствии Эйлером и окончательно проанализированное Лагранжем.
(Примеч. авт.)
– Сэр Бигби поспешил ответить вам, что каков
– Мне остается только подтвердить его слова, отнюдь не преуменьшая связанных с этим трудностей.
– Но эти трудности, уважаемый профессор, несопоставимы с теми тяготами и лишениями, которые несет нация, участвуя в якобы благостных, по мнению сэра Бигби, войнах.
– Вижу, вы недаром назвали свой вызов "математической войной". Однако, принимая ваш вызов от имени нас двоих, сударь, я должен ознакомить с ним математиков Англии.
– Можете познакомить с моим вызовом хоть самого лорда-генерала Оливера Кромвеля.
– Это будет рискованно сделать, сударь: с лордом-генералом общаются лишь руководители европейских государств.
– Передайте тогда, что я сделал вызов британской нации по совету кардинала Мазарини, данному мне еще при жизни его высокопреосвященства кардинала Ришелье, проявлять патриотизм француза и в науке.
– Тогда другое дело, сударь. Но позволительно все-таки узнать, о чьем именно вызове надлежит нам сообщить лорду-генералу, каково имя человека, рискнувшего вызвать целую нацию?
– Охотно назову себя, профессор. Я сожалею, что мне не представилось случая сделать это прежде, за отсутствием вашего любопытства, джентльмены.
– Поверьте, сударь, теперь оно крайне обострено, и мы сожалеем о своей недостаточной учтивости к человеку, очевидно, обремененному научными званиями и доктора наук, и профессора.
– Вы ошибаетесь, я всего лишь любитель! Правда, мне присудили степень магистра Чисел, право, не знаю за что, поскольку я не опубликовал ни одной книги, а в своих письмах сообщал лишь выводы, к которым приходил, предлагая другим найти ведущие к ним пути. Во всяком случае, делая свой вызов английским ученым, сообщаю, что метр Пьер Ферма к их услугам.
Трудно передать то впечатление, которое произвело на англичан это скромное имя.
– Пьер Ферма!
– воскликнул после затянувшегося молчания Джон Валлис.
– Отчего же вы не назвались нам раньше?
– Мне показалось, что уважаемые джентльмены не проявляли интереса к именам своих собеседников.
Англичане смущенно переглянулись.
– Мы сожалеем, сударь. Теперь все будет по-иному. Мы принимаем ваш вызов...
Джон Валлис оборвал свою фразу, заметив, что в голубую гостиную, громыхая оружием, ворвались два рослых альпийских стражника в сопровождении поджарой, дышащей гневом хозяйки пансиона:
– Вот он, скорее вяжите его! Он в стенах моего заведения осмелился сделать вызов, вынуждая почтенных постояльцев принять его.
Стражники грубо схватили Ферма за руки.
– Вы с ума сошли!
– запротестовал Ферма, глядя на растерявшихся англичан, которые не решались прийти к нему на помощь.
– Это мы с ума сошли?
– переспросил капрал.
– Не добавляйте к своей вине еще и оскорбление властей!
– И старший из стражников угрожающе зашевелил пышными усами.
Англичане сделали попытку уговорить капрала, но тот никого не хотел слушать, ссылаясь на приказ офицера.