Остроги. Трилогия
Шрифт:
Задумавшись, Дан мимо ушей пропустил начало речи Генерала.
— …Победителям дарую жизнь и свободу. Обещаю. А тем, кому не повезет… Что ж, дети могил заслужили праздничный ужин. У нас давно не было праздников. И не надо кривиться. Не судите и не судимы будете! Дети могил вовсе не каннибалы, ибо не считают людей представителями одного с ними вида. Они — будущее Земли. Вы — прошлое…
Окончание фразы утонуло в криках карликов. Даже на расстоянии эти твари казались отвратительными. Будто скверный художник рисовал карикатуру на ребенка, но, не закончив работу, скомкал лист и выбросил. А карикатура ожила и размножилась…
Экипажу «хаммера» и бандитам Гурбана предлагалось поучаствовать в смертельно опасной игре, суть которой заключалась в следующем: команды сразятся за то, чтобы удержаться на вершине кучи некоторое время, отмеряемое секундомером. На вершине той самой кучи строительного мусора, у которой ночью побывал Данила.
Генерал продемонстрировал приборчик с циферблатом в вытянутой костлявой руке. Карлики вновь взвыли. Если б каждому из них старик выдал по микрофону, от воплей содрогнулась бы не только Москва, но и Ялта.
— Он что, всерьез думает, что мы будем плясать под его дудку? То есть под секундомер? — вполголоса спросил Данила у вольника в шляпе.
— Да. Он тут судья и хозяин.
— А если я прямо сейчас сверну ему шею?
Вместо Равиля ответили карлики — телепаты они, что ли? У ног доставщика в асфальт ударили сразу три стрелы. Намек ясен. Не зря Генерал держался на дистанции от гостей города.
Данила украдкой бросил взгляд на бандитов. Их было шестеро, то есть на одного человека больше. Великан же стоил десятерых таких, как Равиль. Все не в пользу того, что Дан и его товарищи покинут Орел. Странно, но бойцы Гурбана выглядели как-то не по-бандитски. Лица обычные, хмурые, но не кровожадные — никого из них не радовала перспектива убивать себе подобных на потеху коротышкам. Но почему так? Ведь они преследовали джип от самого Харькова, а значит, должны хотеть расправиться с экипажем «хаммера»? Или Дан что-то не так понял, и у них другие цели?
— Эй, малыш. — Внезапно Гурбан оказался рядом. — Нам пора разобраться, выяснить отношения. Я понимаю, что сделаю тебе больно, но…
Дан отшатнулся. Бандюга угрожал ему, но сейчас доставщика больше беспокоил Генерал. Уж очень хотелось выбить из старика последний дух! Взять бы на себя грех, да только карлики с луками вряд ли позволят. Да и не смог бы Дан убить беззащитного старца, хоть Генерала и тяжело было назвать таковым.
Только Генерал будет видеть, сколько времени прошло с того момента, как игрок вскарабкался на вершину мусорной кучи. Судить честно или подыграть команде — его и только его привилегия.
Предположим, тот же Ашот заберется на вершину — Генерал врубит секундомер, начнется отсчет. Времени — одна минута. Всего одна минута. Или целых шестьдесят секунд. Тут уж кому как. Если Ашот продержится на вершине в течение этого времени, то — победа, до свидания, счастливо оставаться. Проветрив «хаммер», можно отваливать на все четыре стороны, а точнее — в направлении Тулы. А вот если великан, к примеру, сбросит Ашота с пьедестала, отсчет начнется заново.
Если Генерал захочет.
— …Разрешено использовать любые средства, в том числе и подручные. Правила предельно просты. — Переждав, пока утихнут карлики, Генерал продолжил: — Когда я был маленький, мы, детишки, обожали играть в «Царя горы». Теперь я уже большой, но привычки у меня прежние. — Генерал заперхал так, словно подавился.
Данила не сразу понял, что эти конвульсии ему заменяют смех.
Успокоившись, старец сделал долгую паузу, чтобы у каждого игрока было время обдумать и принять его слова, а потом сказал:
— Что ж, пусть победят сильнейшие. Начали.
Призыв к сражению прозвучал так буднично, что мало кто сообразил: хватить спать, бой начался.
Выхватив нож, под восторженный рев карликов Данила ринулся к куче строительных обломков. Он
включился.
Ему нужна победа, на иное он не согласен.
ГЛАВА 17
ПЛЕЧОМ К ПЛЕЧУ
Куча строительного хлама. Обломки стены вперемешку с мебелью и пожитками квартиросъемщиков. Вокруг кучи относительно чисто — будто аккуратно подмели и в одном месте собрали куски асфальта, бордюрные камни и прочее в том же духе. Примерно посередине из кучи выпирала бетонная плита, справа от которой виднелись ржавые листы металла.
Отсюда они походили на крылья гигантской бабочки, которая все пытается взлететь, а не получается. Высота кучи — четыре этажа от силы, максимум пять. Но и эти метры еще надо одолеть.
Ночью Данила не сумел взобраться наверх, но ведь не особо и старался.
Указующим перстом грозил небу светофор, ослепший на все три «глаза», — высшая точка, именно туда надо попасть. Дан больше не чувствовал радиацию, но не потому что светофор и развалины очистились — просто последствия контакта со слизнем с каждым часом ощущались все меньше и меньше.
Солнце уже достаточно взошло, чтобы растопить корку льда на куче, то есть на Царской Горе — игра ведь называлась «Царь горы», как сказал Генерал.
— Ах, чтоб тебя!.. — Оскользнувшись, Дан уцепился за выступающую из завала ножку кухонного стола, когда-то выкрашенную в белый, а теперь облезлую и трухлявую, — и конечно же ножка не выдержала, сломалась. В кровь обдирая живот, Данила сполз по наждаку кучи метра на три. И уткнулся во что-то.
Это что-то сказало голосом Гурбана:
— Сташев, надо решить, что с тобой делать. Так я тебя отпустить не могу.
В этой игре разрешено все, а у главаря бандитов наверняка припрятан за пазухой нож. Но Дан успел раньше — он обнажил свой Mark, так нахваленный рукопашником Мартыном из Училища, и ударил им Гурбану в шею.
Несмотря на отнюдь не юношеский возраст, бандит оказался гибким, как вьюн, — лезвие ножа лишь вспороло воздух, когда Гурбан отпрянул.
Больше Данилу ничто не удерживало, и тело его тут же подчинилось закону всемирного тяготения, скатившись до следующего уступа — бордюрного камня, сплошь в пятнах голубиного помета. Откуда здесь голуби? Может, карлики разводят? В Харьковском остроге пытались, но слишком уж часто птицы заносили в город слизней. Однако в Орле так вопрос не стоит вовсе — слизням тут не разгуляться.