Остров Красного Солнца и холодных теней

Эсса Геннадий

– Ну и обычаи у вашего племени, – заметил Генри, стараясь не обидеть Били Зау. – Значит, Хаки Яма был с тобой?

– Нет. Я все это делаю руками, как положено женщинам нашего племени. Теперь есть ты у меня, но тебя еще надо очистить от всех черных богов. Это должен сделать только сын вождя.

– Это еще как? – приподнялся на локтях Генри.

– В тебя надо влить его святую воду, и тогда ты станешь воином нашего племени законно.

– Он меня что, должен трахнуть?

– Он должен в тебя влить свою святую воду, тогда тебя вождь примет в воины нашего племени.

Сейчас ты наполовину наш враг, – объяснила Били Зау. – Тогда я с тобой могу жить, как положено женщине.

– С ума сойти можно, – Генри сразу представил довольно приличный орган сына вождя, который никогда еще не видел в возбужденном состоянии. Представил, как он будет входить в него, и у Генри потемнело в глазах. – Это обязательный ритуал?

– Да. Утром Хаки Яма должен рассказать обо всем вождю, и он тебя примет в воины.

У Генри даже перестал болеть живот. Он прижал к себе Били Зау и тихо, поглядывая на вождя, спросил:

– А нельзя как-то упростить этот обряд? У нас это не принято в Англии.

– Ты должен быть равноправным воином племени Маори, – сказала Били Зау и снова стала обнимать Генри. – Утром ты будешь настоящим воином, и я тобой буду гордиться.

– Об этом все узнают в племени?

– Да, узнают и будут тебя уважать за то, что в тебе святая вода сына вождя.

– Он такие вливания делает каждому? – спросил Генри.

– Нет. Такая честь только тебе, как белому человеку.

Генри захотелось бежать куда глаза глядят, но он понимал сложившуюся обстановку и снова вспомнил Софию.

«Когда же они увидят какой-нибудь корабль, – подумал Генри. – Я тут за всех отдуваюсь, а они там и не думают ничего… Сам вызвался пойти в это чертово племя, так что нечего кого-то винить. А с другой стороны, давно бы нам всем вертеться на костре и лежать на блюде перед вождем и его дикарями».

Вошел Хаки Яма и что-то долго рассказывал вождю, жестикулируя.

Генри внимательно за ним наблюдал, стараясь по его выражению лица хоть что-то понять.

– Что он говорит? – шепнул Генри.

– Ничего особенного. Ты не беспокойся. Тебя это совсем не касается.

Сын вождя взглянул на Генри, потом снова обратился к старику и продолжил разговор.

Вождь медленно поднялся и направился к выходу. Сердце у Генри с тревогой забилось. Он сел на травяной настил и поджал под себя колени.

– Что с тобой? – спросила Били Зау.

– Не знаю, но мне кажется, что-то случилось.

– Ложись и не тревожься. Вождь сам решит все вопросы.

Через некоторое время вернулся Хаки Яма и присел между сестрой и Генри. Генри попытался встать, но Били Зау его остановила и стала разговаривать с братом. Он ей быстро отвечал, изредка поглядывая на обнаженное тело Генри и на свою сестру.

Генри ждал, что Били Зау сообщит ему какую-нибудь новость, услышанную от брата, но она сосредоточенно кивала на его слова головой, жестикулировала, а потом рассмеялась. На лице Хаки Яма тоже мелькнула улыбка. Он встал и налил еще немного напитка, который тут же стоял у костра, и протянул чашку Генри.

– Выпей, – сказала девушка. – Он тебе ее дает в знак своего уважения.

Генри

взял из рук Хаки Яма чашку и выпил хмельной кислый напиток.

За хижиной послышались торопливые шаги, и Генри взглянул на детей вождя. Их лица выражали полное спокойствие.

– Скоро взойдет солнце и надо идти добывать еду, – сказала Били Зау.

Она встала и направилась к огню. Хаки Яма успел провести своей ладонью по ее упругой попке, на что она совсем не обратила внимание. Он повернулся к Генри, и только теперь Генри заметил, что лицо сына вождя чистое, без всяких традиционных рисунков. В полумраке его было трудно разглядеть, а тут он был совсем рядом, и Генри увидел молодое смуглое лицо брата Били Зау. Они даже были похожи друг на друга, кроме цвета кожи. Его небольшой нос и черные с правильным разрезом глаза сверкали от костра. Небольшой пушок над верхней губой говорил о его молодости. Стройное и упругое тело с несколькими царапинами на плече и груди.

Хаки Яма наклонился к Генри:

– Юрами сау бен, – произнес он и, положив на его плечо свою руку, заставил его лечь.

Генри взглянул на Били Зау. Она подкинула в огонь щепок и расположилась в противоположном углу.

– Юрами сау бен, – повторил Хаки Яма.

Генри повиновался и вытянулся на одеяле…

Глава 19

Хаки Яма встал, выпил чашу напитка и снова подсел к сестре, долго молчал, смотрел на огонь.

Генри лежал неподвижно, наблюдая за ними. В голове снова заиграл хмель, и он закрыл глаза.

Пережитое за сегодняшний день давало о себе знать. Скоро утро, а он еще не сомкнул глаз. Наконец, сон его поборол, и он уснул.

Хаки Яма дождался возвращения вождя, встал и направился к Генри на травяное одеяло. Били Зау расположилась рядом с вождем и продолжала молча смотреть на горящий огонь, изредка переговариваясь с отцом.

Генри вздрогнул, когда Хаки Яма коснулся его плеча. Он с трудом пришел в себя и увидел пронзительный взгляд его черных глаз. Такой взгляд он видел тогда, раньше, когда повстречался с ним в джунглях в первый раз. Что было тогда в голове этого молодого воина, Генри и предположить не мог. Он в любую минуту мог сразить его своим копьем, но он этого не сделал. Генри помнил тот взгляд, горящие, возбужденные жертвой глаза, изрисованное лицо и плечи… Теперь он снова видел их перед собой, но они были другими и внушали доверие. Генри взглянул на сидящих к ним спиной вождя и Били Зау.

Ему стало стыдно перед девушкой, что сейчас этот юнец дикого происхождения может себе позволить недозволенное. Но Били Зау не обращала на них внимания, чертила палкой по песчаному полу какие-то рисунки и молчала.

– Юрами сау, – тихо произнес Хаки Яма, прямо на ухо Генри.

– Вот привязался со своим юрами сау, – прошептал ему в лицо Генри. – Может, отложим твой поганый обряд?

Хаки Яма провел по груди Генри своей ладонью и вытянулся рядом с ним, обнял за плечи.

Только теперь Генри заметил его большой и возбужденный член, готовый вонзиться в него и одарить, как говорит Били Зау, святой водой.