Остров надежды
Шрифт:
— Неужели ты действительно боишься за меня? — с удовольствием спросил Фортнэм-младший.
Нора прикусила губы.
— Конечно, нет, я...
— Нет-нет, не отрицай, это ведь вполне естественно... — Его глаза насмешливо заблестели. — Ты ведь определенным образом являешься моей матерью, и...
— Не болтай глупостей! — вырвалось у Норы. — Я имею в виду... — Она смущенно играла хлыстом. — Это все же опасно.
Лицо Дугласа стало серьезным, но и более мягким ввиду ее откровенного беспокойства.
— Это не очень опасно, — успокоил он ее. — Поэтому я ответил «и да, и нет» на твой вопрос. Мы поедем в горы, но вероятность того, что мы убьем там хоть одного марона,
Он подтянул подпругу на Амиго.
— Но, значит, тем больше вероятность засады или нет?
Нора все не успокаивалась, отбросив обычную сдержанность.
Она боялась за него, но это еще ничего не значило. Дуг был прав: он был ее пасынком, ее родственником. Она имела право бояться за него.
Дуг кивнул, и опять с легкой улыбкой. Забота Норы заметно обрадовала его — наконец-то она оставила холодность, которая иногда уже заставляла его сомневаться в собственном мужестве.
До сих пор ему еще не приходилось так долго бороться за внимание девушки. С другой стороны, он довольно редко пытался завоевать любовь замужних женщин, и никогда — чувства собственной мачехи...
— Мароны могут в любое время заманить нас в засаду и перебить, — сказал он ей, — но они не будут этого делать. Это было бы крайне неразумно.
— Неразумно?! — взволнованно воскликнула Нора.
Дуг рассмеялся.
— Вы когда-нибудь слышали о стратегическом мышлении, мачеха-красавица? Послушай, Нора, мой отец и другие плантаторы представляют себе маронов как дикарей, жаждущих крови, но если посмотреть на все это трезво, то увидишь, что для них главное заключается не в том, чтобы убивать белых и освобождать рабов. Если они нападают на плантации и поместья, то в первую очередь хотят захватить добычу. Да, они убивают плантаторов — без сомнения, они испытывают ненависть к белым хозяевам. Но намного важнее для них не проливать кровь, а грабить дома и угонять скот.
— Что тоже не особенно мило, — пробормотала Нора.
— Грэнни Нэнни сейчас бы, наверное, сказала, что у них просто не остается другого выбора, — ответил Дуг. — Нора, судя по всему, что можно услышать, у них там наверху — очень хорошо работающая община. Они засаживают поля и с удовольствием продавали бы свои урожаи. На эти деньги они могли бы покупать себе инструменты, новый крупный рогатый скот, одежду... в общем, все что нужно. Но они не могут этого. Если они со своими товарами появятся в городе, то подвергнутся нападению, их захватят, снова повергнут в рабство или даже линчуют. Таким образом, они вынуждены предпринимать нападения и грабить, чтобы получить все, что им нужно, — к всеобщему неудовольствию, если ты меня спросишь. Пара-тройка бывших рабов, без сомнения, жаждут мести, но большинство этих людей с удовольствием спокойно жили бы плодами труда рук своих. Это крестьяне, Нора, а не воины. Торговцам в городе все равно, с кем вести сделки. И такие сделки совершаются. Где-то все время появляются украшения и другие ценности, которые исчезли во время грабежей. А торговцами краденым являются именно белые пройдохи! Я бы лучше занялся ими, а не маронами.
— Значит, ты считаешь, что они готовы вести переговоры? — спросила Нора. Ее мало интересовали белые торговцы крадеными вещами в Кингстоне, в конце концов, они не угрожали жизни Дуга. — Неужели об этом не говорилось раньше?
Дуг кивнул.
— Попытки вести переговоры с маронами предпринимались
Норе постепенно становилось ясно, почему Маану и другие рабы не слишком хорошо отзывались о маронах.
— Однако положение изменилось с тех пор, как Нэнни и ее братья захватили власть в горах, — добавил Дуг. — С ними переговоры пока еще не велись. В том числе и потому, что поначалу их набеги были очень жестокими: мароны в первую очередь хотели увеличить количество своего населения, в том числе и путем захвата негров с плантаций. Это имеет множество причин. Но это не означает, что мирный договор невозможен. И, совершенно определенно, Кудойе и Аккомпонг, в принципе, не отвергают переговоров. Зачем же им дразнить чертей и заманивать в ловушку каждого белого, который попадает в горы, и рубить его на куски? Наоборот, если они умные, то никак себя не проявят. Нет ничего более уязвимого, чем такая якобы армия, вроде нашей, которая будет целыми днями беспомощно блуждать в горах, чтобы потом бесславно вернуться назад. Поверь мне, Нора, со мной ничего не случится. Но, тем не менее... ты могла бы подарить мне... хм... что-то вроде прощального поцелуя. Просто так, на всякий случай. Чтобы я чувствовал сладость твоего прикосновения на своих губах, если мне придется умереть.
Нора хотела отшатнуться, но Дуг уже притянул ее к себе и прижался губами к ее рту.
— Думай обо мне, пока мы снова не увидимся! — Он засмеялся, вскочил в седло и пришпорил своего коня.
Нора осталась на месте в полной растерянности.
Немного погодя она тоже вскочила на свою любимицу и обрадовалась, что Питер даже не сделал попытки сопровождать ее. Старый конюх в это утро был тоже не совсем в себе, и Норе пришлось самой подтягивать упряжь Авроры. Собственно говоря, ей следовало бы пожурить слугу за это, но она пребывала в таком смятении, что не могла думать ни о чем другом, кроме поцелуя Дуга, кроме его твердых, но нежных губ, озорного смеха, когда он прощался с ней. Что, ради Бога, это было? Что с ней происходит, что он сделал с ней?
Нора галопом поскакала к пляжу, убедилась, что там, как всегда, никого нет, и зашла в волны, как зачастую делала прежде. Морская вода смоет с нее этот поцелуй и странное чувство, которое он пробудил в ней. Когда она уляжется на теплый песок, она снова будет думать о Саймоне.
Но при погружении в воду в ее памяти возникла иная картина. Она была здесь, на этом пляже с Дугом, они скакали наперегонки, а затем, когда Нора послушно распаковывала их обед, он без всякого стыда снял с себя рубашку и сапоги и в бриджах ринулся в волны. При этом он еще издал дикий крик, словно капитан пиратов при нападении на корабль. Нора засмеялась и немного позавидовала ему. Даме, разумеется, было запрещено в присутствии кавалера снимать даже чулки, чтобы босиком походить по воде. Но затем она полностью потерялась от восхищения крепким телом Дуга, игрой его мускулов, его мощной борьбой с довольно сильным морским волнением в тот день... Было чудесно смотреть на него.
А теперь, когда сама была в воде, она вспоминала о нем и мечтала о его теле рядом с собой, чтобы плавать с ним наперегонки, чтобы вместе играть водой и песком.
Нора пребывала в смятенных чувствах, когда скакала к пляжу, но на обратном пути ее сердце колотилось еще сильнее. Она не знала, как ей понять свои ощущения и мысли. С одной стороны, она чувствовала себя моложе, умнее, и казалось, что она видит мир более ясными глазами. С другой же стороны, в ней билось что-то темное, похожее на вину, словно она изменила Саймону.