Остров Серых Волков
Шрифт:
Эллиот останавливается на последней ступеньке, оглядывая землю перед нами. Судя по его улыбке, можно было подумать, что мы открыли Шангри-Ла.
— Руби, — говорит он, пятясь к центру пещеры, — мы заставим Сейди гордиться нами.
А потом он сразу же опрокидывается.
Он падает на спину, запутавшись в рюкзаке, и лежит, как черепаха, перевернутая брюхом вверх, когда мы подходим. Чарли пинает его.
— Я думаю, ты действительно произвел на нее впечатление, — говорит он.
— Он даже не споткнулся, — говорит Анна. — Просто упал.
Эллиот закатывает
— Ты должна быть легкой, — говорит он, немного запыхавшись. — Как же так получилось, что ты весишь пятьсот фунтов?
Анна сбрасывает рюкзак и перекатывается на спину. Она смеется переливающимся смехом, как смеяться может только Анна. Затем к ним присоединяется Эллиот, его смех напоминает грохот камней, отразившийся от стен пещеры. Это смех, который парень не слишком часто отпускает на волю, смех как будто особенный подарок.
Мы с Чарли бросаем наши сумки и садимся на каменистую землю, скрестив ноги. Я включаю фонарик.
Анна пинает Гейба по ноге, но он, словно статуя, возвышается над нами: зубы сжаты, руки скрещены на груди, взгляд прикован к сталагмиту над головой.
— Я не собираюсь валяться в грязи.
— А что такое капля дождя в разгар ливня? — задает вопрос Анна.
— О чем это она? — спрашивает Гейб у Чарли.
— Так говорит моя прабабушка, Габриэль. А это значит вот что: ты уже грязный, так что садись, — она дергает его за шорты, и он падает на землю. — Подумать только, мне когда-то нравился такой упрямый мальчишка.
Огромные глаза Гейба устремлены на Анну. Щеки у него красные-красные.
— Это ты про меня?
Анна отмахивается от него.
— А я думала, что ты просто прелесть. Но на самом деле дело не в этом. Дело в том, что ты еще и полный идиот.
— Она права, — говорит Эллиот. — Был один случай, когда ты доверился веревочным качелям Чарли.
— Я верил, что мой друг не попытается убить меня.
— А как насчет того, что ты испек миссис Ким запеканку, потому что Чарли сказал тебе, что Стелла умерла?
— Откуда мне было знать, что Стелла — это ее машина?
Эллиот ухмыляется.
— А еще было время, когда ты водил Мию Штейн смотреть этот фильм ужасов, хотя все знают, что у Мии Штейн есть эта пунктик насчет крови и потери сознания.
— Это потому, что Чарли сказал мне, что она умирала от желания увидеть его! — Гейб смеется. — Может быть, я и идиот, но можем ли мы согласиться, что Чарли ублюдок?
— Я уже.
Я смотрю на них всех и поражаюсь. Как же так получилось, что после целеустремленно одинокого года так много моего собственного счастья оказалось заключено в их счастье? Но одиночество — это коварный дьявол, который обманывает вас, заставляя думать, что вы одиноки по собственному выбору. Только когда вы встречаете людей, которые заставляют вас чувствовать себя частью чего-то реального, он шепчет вам на ухо: «Видишь ли, я всегда был одинок.»
Я откидываюсь назад и закрываю глаза.
Это
— Привет Габриэлла.
И вот как раз в этот момент надвигается буря.
ГЛАВА 33: РУБИ
Путь дальний постепенно
Отыщешь при звездАх.
Ронни Ленсинг — это башня крепких мускулов. Жесткая улыбка, жесткий взгляд, жесткие слова. Даже кончики волос выглядят достаточно острыми, чтобы поранить до крови.
Он выходит через проем, спрятанный за лестницей, по которой мы спускались раньше.
— Думаю, они охотятся за нашим сокровищем, — говорит он странно бледному мальчику, который следует за ним. Я не знаю его имени, он на два года старше меня, но с белоснежными волосами и почти бесцветными глазами парень, словно призрак, плывет за Ронни, куда бы тот ни пошел.
— Ронни? — Анна морщит лоб. Она моргает пару раз. — Ты украл нашу карту?
Он наклоняет голову, проходя под низко висящим сталагмитом, направляясь к нам.
— Просто присматриваю за тобой.
— Ты же сказал, что идешь в поход, — говорит Анна, и ее голос становится все более сильным и уверенным. — Мы были здесь первыми. Это наше сокровище.
Ронни останавливается. Он разводит руками.
— Какое сокровище, Анна? Мы с Эшем следовали по карте. Проверили эту бессмысленную дыру. Обошли всю эту пещеру, и да, мы знали, что в стихотворении говорится о каком-то подземном месте, потому что я подслушал, как мистер Роллинс рассказывал об этом прабабушке много лет назад, и ничего не нашли. Пора отправляться домой.
Эллиот закатывает глаза.
— Да, я так не думаю. Ты солгал своей сестре и украл нашу карту. Кроме того, ты колоссальный придурок.
Губы Ронни резко сжимаются. Он бежит к Эллиоту, яростно отталкиваясь ногами о землю. Я почти ожидаю, что почва содрогнется от его силы. Эллиот встает, прижимая кулаки к бокам, готовый замахнуться. И тут Ронни начинает кричать.
Время идет шиворот-навыворот. Он достаточно медлителен, чтобы я успела заметить, как Эллиот на бегу поднимает клубы пыли, выражение ужаса на лице Анны, боль во всем теле, когда я отрываюсь от земли. Но это тоже очень быстро. Так быстро, что Ронни проваливается, а между ними возникает пустота.
Мы останавливаемся у подножия лестницы. Нет времени разглядывать провал в земле. Нет времени обсуждать тот факт, что Ронни болтается на кончиках пальцев. Нет времени упоминать о кольях, усеивающих дно ямы. Я обнимаю Анну за плечи, и она падает рядом со мной.
— Вы можете забрать свое сокровище, — кричит Ронни. Капельки пота проступают на его лбу. — Мне плевать на эту пещеру. Просто поднимите меня.
Мальчики опускаются на колени и помогают Эшу вытащить Ронни из ямы. Они ворчат, стонут и ругаются, как моряки на корабле, но все же вытаскивают его обратно. Глаза парня широко раскрыты, тело дрожит. Это проявился Ронни Ленсинг, которого, я уверена, до этого момента не существовало.