Остров святого Сэмюэла
Шрифт:
«Мой предшественник был религиозным? Надо будет спросить у Лодочника».
Он отложил книгу в сторону и взглянул на следующую.
Ее Реймер узнал почти сразу, не открывая. Синяя обложка. Дешевая желтая бумага и отвратительная печать. Учебник по онкологии. Для вузов. Корешок отрывается. По страницам ползут темные пятна плесени.
«Тоже хлам».
Следующим было старое издание Торы. Черная обложка. «Пятикнижие Моисеево. Том второй».
«А где первый? – включился внутренний голос и тут же добавил: – Возвращение к этническим корням, Сэмми?»
«Было
Стопки слева и справа от него выровнялись по высоте. На этот раз он решил для разнообразия взять газету.
«S'agat». 1980 год.
«Это что, норвежский? Ты не умеешь читать по-норвежски, Сэмми!»
«Зачем какому-то норвежцу сюда приезжать? Ему своих холодов мало?»
Реймер случайно поставил себя на место приехавшего с газетой. В конце концов он сам приехал с газетой. Из города, о котором он даже ничего не успел узнать. Болезнь выгнала его, как кухарка из кухни выгоняет кота. Реймер даже не успел познакомиться.
Когда он планировал свой первый побег из города, он, конечно, делился со всеми своими планами. С коллегами по работе. Соседями у подъезда. Со знакомыми на Черном Рынке. И они все говорили – «кому ты там нужен?» А Реймер улыбался и отвечал: «А здесь кому я нужен? Забегаловке на углу, в которой я каждый день обедаю?» Но потом вспоминал о младшей сестре и съезжал с темы.
С озера подул такой сильный ветер, что ветви деревьев заскребли по крыше, просясь в дом.
Реймер отправил газету обратно в стопку. «У меня еще своя не дочитана».
«А ты разве дочитаешь?»
Великий математик вдруг задумался о том, как он будет спускаться. Потолок первого этажа был не то чтобы высоким, но у Реймера сейчас и на высоте его собственного роста начиналась акрофобия. А лестницу Лодочник так и не притащил. Не притащил ведь?
«Он бросил меня здесь».
«Да это не он бросил тебя, тупица, а ты сам позволил зашвырнуть себя сюда, как старую игрушку».
Пальцы, отдавшие книгам и газетам последнее тепло, одеревенели. Не слушались. Еще чуть-чуть – и все тело начнет трястись от холода.
Реймер вдруг подумал, что было бы неплохо принять горячую ванну.
«Хорошая мысль. Может, искупаешься в озерце? Глянь, погодка – самое оно».
«Умолкни».
Вопрос помывки нужно было решать, ибо ходить грязным – даже если это его последние месяцы – Реймер не желал. Но для начала надо спуститься.
Реймер еще раз оглянулся. Чердак был абсолютно пуст. Кроме разложенных у ног книг и газет здесь решительно ничего не было. Можно, конечно, соорудить себе посадочную кучку из книг, побросав их вниз. Пирамидку. Но книг не хватит. Пирамидка развалится. И Реймер вместе с ней.
«Придется падать».
«Как
«Сам знаю».
Он подобрал с пола учебник по онкологии, Данте и Тору, безжалостно швырнул их в люк, а затем подполз к нему сам, ухватился руками за край, и, стараясь сохранять спокойствие, спрыгнул вниз.
Мир пару раз мелькнул и пропал.
***
В себя Реймер пришел только утром. С пересохшими руками. Во рту чувствовался вкус крови. Голова горела. Температура поднялась.
За спиной он слышал копошение, но сил повернуть голову и посмотреть не было.
Кто-то ходил по дому. Скрипел половицами. Несколько раз закрывалась и открывалась дверь.
Реймер хрипло дышал.
Сзади донесся резкий звук. Как будто расстегнули большую сумку. Или чехол для одежды. Длинная-длинная застежка-молния.
Кто-то обхватил Реймера за щиколотки и поволок по полу. Кожа кистей онемела, но затылок отчетливо считал доски. Одна, вторая… Поясница задела порог.
Пытаясь сопротивляться, великий математик со всей силы выдохнул и издал невнятный хрип. Губы треснули – будто разошелся шов почти зажившей раны. По подбородку потекла кровь.
Реймер попытался раскрыть глаза. На него накинулся свет.
– Гляди-ка. Живой, что ли?
Голос Лодочника прозвучал одновременно и очень далеко, и близко.
Щиколотки были тут же бережно опущены на пол.
Порог вдавился в поясницу – «они хотят сломать тебе позвоночник!»
Темный силуэт увеличился. Его обладатель наклонился к реймеровому лицу.
– Э-э? Живой, спрашиваю?
Великий математик, все еще не способный издавать звуки, закивал. И сразу закашлял. Его тут же вырвало – прямо на пол. Желудочным соком и кровью.
– Спокойно, спокойно, не суетись, – Лодочник приподнял его за плечи.
Сознание было мутным. Реймер вдруг понял, почему ему так плохо. Он давно не пил. Со вчерашнего дня. Или позавчерашнего?
«Идиот. Где твои полтора литра в день? Сейчас об этом каждый ребенок знает!»
Пока Лодочник держал его за плечи, Реймер успел краем глаза увидеть источник скрипящего звука. Застежка-молния оказалась частью огромного мусорного пакета. Матерчатого. Очень большого. И он действительно чем-то напоминал чехол для одежды.
– Ты… ты что… в мешок меня запихнуть хотел?
Он все еще кашлял. Слюна и кровь стекали по подбородку и терялись в складках свитера.
– Нет, но… пойми ты, – начал оправдываться Лодочник, – я как пришел, ты посреди дома лежал, точно труп. Что мне было делать? Я как раз навестить тебя приехал, узнать, как дела…
– А что, вчерашнего визита было недостаточно? – Реймер отплевывался. Воздух ел легкие.
– А я вчера и не приходил.
– Как это?
– Да не приходил и все. Ко мне вчера теща нагрянула.