Остров святого Сэмюэла

Яроцкая Юлиана

«Ну и что я сделал не так? В тот раз моя победа стала результатом долгих проб и ошибок. Я провел колоссальное исследование. Перечитал все учебники про Болезнь. Перепробовал все способы – от индийских чаев до молитв духу воды. И это в то время, как обычные люди высиживают свою болезнь в очередях больниц, где им все равно ничем не помогут. Я стал экспертом! И сделал все, что мог, чтобы это все не повторилось. Победа не была случайной».

«Скоро утро, – Лодочник деловито посмотрел на часы, которые Реймер до сих пор не замечал. – Я пойду, а вы, уважаемый,

подумайте о том, где вы себя обманули. Вы очень ловкий обманщик. Но с собой нужно быть честным».

Сказав это, он – точно так же, как до этого пес – просто повернулся к Реймеру спиной и ушел в какую-то свою черную даль. Не исчез. Хотя мог бы. Появился же он вот так, по щелчку. А уйти решил натуралистично.

«Ну ладно».

Реймер почувствовал, что может наконец открыть глаза. И открыл.

Перед ним все плавало, но он ясно чувствовал под собой жесткий деревянный пол, неприятно впившуюся в бок складку куртки, запах старых вещей и горелого дерева.

0.4. Остров

Утро было пасмурным и влажным. Стылый воздух дома царапал глотку – Реймер давно не пил.

А надо.

Он посмотрел в сторону рюкзака, но задумался. Лодочник говорил, что пить можно прямо из озера. Оно очень чистое. Вода едва ли не целебная – что-то про талые ледники и туристов. Мол, ради нее одной сюда раньше приезжали с Болезнью.

«Да пил я эту вашу водицу. Еще тогда пил. Дома. Даже чай на ней заваривал. Утоляет жажду не лучше обычной минеральной. Зато стоит, как яхта».

Реймеру казалось, что это не он приехал с Болезнью, а Болезнь приехала с ним. Притащила непослушного ребенка в группу для трудных и неконтактных. И усадила на стул. Не вертись, слушай, что говорят старшие. Водичку пей.

Он подтянул к себе рюкзак, стараясь как можно меньше двигаться. Достал из главного отделения бутылку с водой. Вернее, с остатками воды. Купил на вокзале, как только прибыл в эту северную страну. С чистыми озерами и заброшенными домами.

Сделав несколько глотков и опустошив бутылку, Реймер сел на полу, опершись спиной о стену. Телефон сообщил, что уже половина одиннадцатого. Голова горела. Во всем теле ощущалась нездоровая слабость, граничащая с экстремальной легкостью. С терминальной легкостью. Как будто все мышцы вынули, а вместо них положили клубки паутины.

«Ой, как же это нехорошо».

Кривясь и морщась, он еще раз осмотрел дом. При свете дня вещи лучше поддаются изучению.

Деревянная мебель с огромными трещинами тонула в затхлом пространстве комнаты. Стулья взирали на Реймера с осуждением. Вчера он едва не сжег заживо одного из их собратьев… Хотя камин, скорее всего, остался доволен тем, что в нем наконец зажгли жизнь. Ему подарили тепло. Польщенный, камин был готов дарить тепло взамен.

Стол занял нейтральную позицию.

Везде пыль.

Везде ветхость.

Надо бы прибраться. Но не сейчас.

Реймер блуждал глазами по стенам.

Никаких личных

вещей предыдущих жильцов в доме не было. То ли Лодочник забирал их себе, то ли больные приезжали сюда совсем налегке. Обе эти гипотезы Реймеру не нравились. Он осторожно, придерживаясь за стену, поднялся. Подождал, пока зрение покинет его и вернется снова. Подождал, когда отпищит комар в ушах. Потер лицо руками. А потом просто открыл дверь и вышел на крыльцо.

Ветер приветственно зашумел в спящих деревьях. Реймер решил осмотреть остров.

Тропинка, приведшая его вчера из бухты к поляне, утекала дальше в лес. Хотя лесом это назвать было сложно – остров сам больше походил на запущенный участок в пригороде, который новый владелец купил и сразу умер. А заниматься участком оказалось некому – ни семьи, ни соседей. Никого. Вокруг дома вырос спящий лес. В лесу поселились птицы.

Реймер не всегда слышал звуки. И не всегда то, что он слышал, звучало в действительности. Однако сейчас до него доносился вполне отчетливый мелкий стук. Барабанная дробь.

Дятел.

Великий математик медленно побрел по тропинке, щурясь по сторонам. Стройный частокол ольховника – другие деревья здесь практически не росли – густел. И однообразие природы Реймеру даже надоело. Не хватало еще чего-то. Каких-нибудь зайчиков под кустами. Грибов. Ягод. Хотя бы полянок. Но кроме той, что была перед домом, полянок здесь не нашлось. Только темные тела спящих деревьев. Черный частокол.

Тропинка вывела к берегу. Реймер прошел остров насквозь. Под ногами мялся песок бухты – очень похожей на ту, в которую он причалил накануне вечером. Великий математик невольно вспомнил вчерашнее плавание и поморщился еще сильнее.

По ту сторону озера виднелись ржавые поля, упирающиеся прямо в небо на горизонте. Очень-очень далеко. Реймер даже отчаялся разглядеть их подробнее.

Он спустился вниз по песочку. Потрогал пальцем воду. Привычка горожанина, интересующегося в первую очередь температурой воды и ее пригодностью для помывки ног. В детстве он жил в районах, где на лето отключали едва ли не все коммуникации, а спать с грязными ногами – кощунство. Надо было мыть. У Окраины хватало разных мелких речек с ледяной водой. Ручьи. Болотца. Даже летом там было парадоксально холодно, но Реймер, каждый раз на что-то надеясь, проверял пальцем воду, прежде чем опустить в нее ступни.

С трех сторон бухту подпирал ольховник. Реймер, еще немного потоптав песок, вернулся на свою тропинку. Дойдя до дома, он решил не заходить внутрь, а пройтись в другой конец острова. К тому берегу, где он оставил лодку. Надо проверить, как она.

Уставшему от постоянной борьбы мозгу хотелось сделать передышку.

«Давай передохнем, а? Возьмем паузу. Восстановимся хотя бы морально – ведь восстановиться физически шансов нет. Давай закажем библиотеку? Прямо сюда, на остров. Накупим кучу всяких умных книжек и будем их есть. Читать с утра до ночи. Давай?»